— Да. Вместо корицы черного перцу бухнули.
— Правда? — удивился парень и, поняв, что я шучу, заулыбался.
Я присела рядом с ним на корточки, еще раз заглянула в ведерко. Там плавали головастые рыбешки.
— А зачем ты врешь? — вдруг спросил парень. — Вчера сказала, что в колхоз приехала, сегодня — на комбинат. Привычка у тебя такая, да?
В самом деле, что за мелкое лукавство? Я покраснела и, чтобы не отвечать, отвернулась. Да парень и не настаивал на ответе. Как истинно восточная натура, молчанием он не тяготился. Так в добром ненадоедливом соседстве мы просидели полчаса. За это время он натаскал с полдюжины бычков.
— Послушай, у вас бывают случаи, что женщина сжигает себя?
— Бывают. Огонь очищает от позора.
— Да ведь это глупость! Я понимаю — броситься в огонь ради подвига. Но спасовать перед сплетней!
— Конечно, — помедлив, согласился парень. — Теперь это редко случается. А почему ты спрашиваешь?
— Так, слышала… Даже верить не хочется.
— У нас так, — сказал парень, положив удочку на песок, — женщина с женщиной поругается и, если про нее что неверно сказали, кричит: «Я сожгу себя, потому что это неправда». Покричит, и все…
Я задумалась. Что же тут было неправдой, из-за чего Фатима собиралась сжечь себя? Рашид обманул ее, уверяя в своей любви? Знала ли она о его прежней привязанности?
Почему я задаю себе все эти вопросы, так и не поговорив с Фатимой? Ведь опасность быть сожженной угрожает именно ей, а не Шахназ, которая, забыв девичью стыдливость, бегает к чужому мужу.
Я решительно поднялась с песка, заранее чувствуя всю правоту своих действий.
— Ну, будь здоров, рыбак! Компоты у вас в полном порядке, вчера в буфете пробовала. И пляж отличный. Если завтра не уеду, приду еще.
Впрочем, едва ли приду. Я-то знала, как стремительно начнет разматываться этот клубок, из которого уже потянута ниточка. Только успевай управлять фигурами.
Уходя, в последний раз оглянулась на море. Солнце ярко освещало прозрачную воду и песчаное дно с длинными редкими водорослями. Движение волн увлекало их то в одну, то в другую сторону. Так хорошо было смотреть на их колыхание. Юркие мальки сновали между водорослями, и когда быстрым движением рыбешки касались дна, на том месте поднималось и тут же рассеивалось легкое песчаное облачко. А сверху до самого горизонта словно разлита голубая эмаль.
— Приходи еще! — крикнул вдогонку парень.
Культтовары открывались в девять, а часы показывали уже четверть одиннадцатого. И тем не менее в магазине ни одного покупателя. Одна из девушек вязала на спицах что-то легкое и пушистое, две другие постигали эту науку, стоя подле вязальщицы.
