— Базар большой должен быть, — сказал отец. — Только надо не продешевить свой товар.
Я держался за верёвку, прихватывавшую овцу и сено, ещё как будто дремал. Мне казалось, что телегу нашу несёт по речке. С берега в воду съехала чья-то подвода, поравнялась с нашей, и громкий мужской голос прогремел над водой:
— Тпр-ру. Горюха. Пей речную, пей прохладную! Здоровы были! Издалека?
— Каменские, — ответил отец.
— Соседи. Мы понаринские…
Лишь теперь я проснулся и увидел речку. Лошадь стояла в воде, пила. Вода шумела в тележных колёсах, под мостом справа и за мостом на водопаде. Речка вся сверкала от луны и звёзд. Мне казалось, что это кишит серебристая речная рыба. Лошадь долго и охотно пила. Поднимет голову, оглянется назад и снова опускает губы к воде.
— Пей, пей, — говорит отец. — Речная водица сладкая.
Я смотрю во все глаза на речку: каменные стены на берегах у водопада, мост низкий, островок посередине речки, над речкой слева сад. Я обмер от невиданного зрелища. Вот она какая — речка-то! Если раскопать родник с дом, то получится речка, а от маленьких ключиков не наберёшь столько воды. Лошадь напилась, тронула телегу и потащила её по подводным камням.
— Мы не утопнем? — спросил я.
— Тут брод, — сказал отец. — На броду только чудаки тонут.
— А мы не чудаки?
— Пока не числимся, — ответил отец.
Лошадь вытянула телегу на берег. Отец свернул её с дороги, остановил. От речки дорога поднималась в гору. Отец сказал:
— Ну, минутка есть на отдых. Можно ноги помыть в речке.
— Я не буду, — сказал я. — Вода холодная.
Отец с матерью пошли к речке. Он снял свои тапки, вошёл в воду и воскликнул:
— Ах и вода! Ну, что тебе парное молоко! Вот благодать-то — кто у речки живёт…
Я знал, что такое «парное молоко». Это тёплая-претёплая вода. В такой воде лягушки головастиков из икры выводят. Я соскочил с телеги и бросился к речке. Камешками кололо подошвы, но я не обращал на это внимания. Задрав на бегу штанины, я влетел в воду и ахнул. Вода, как мне показалось, была ледяная. Я попятился к берегу, заныл:
— Обманул зачем-то. Вода ключевая.
Отец сбросил рубаху, ответил:
— Да ты что выдумываешь? Это тебе показалось.
Он стал руками окатывать водой голову, спину, грудь, ахая от удовольствия. Мать вымыла ноги, лицо, сходила к телеге за цибаркой, зачерпнула воды и понесла овце. Я снова вошёл в воду — и теперь она не показалась мне холодной. Только неприятно было ступать по острым и скользким камням.
— Пап, а тут рыба есть? — спросил я.
