Лёнькин букварь - Алексей Данилович Леонов

Однажды летом меня взяли в город на базар. В обед отец сказал, что председатель даёт подводу, вечером надо выехать, чтобы за ночь по прохладце доехать до места, отбазарничать и днём обернуться назад. А под вечер отец подогнал к дому подводу, направил оглобли, заменил в осях чеки, смазал пахучим дёгтем колёса, взял верёвочный пехтерь, косу, сказал мне с братом ехать с ним за травой — и мы поехали к лесу.

Деревня уже притихла. На небо выбралась полная яркая луна, засветила дорогу с придорожьем, выгон, пруд и поля, заблестела в окнах и на железных крышах. Мишка взял у отца вожжи и стал править лошадью. Я лёг на спину и принялся считать в небе звёзды.

— Пап, вы с матерью поедете? — спросил брат.

— С ней и Лёньку возьмём, — ответил отец.

Я приподнялся на локте, не веря услышанному. Отец мой любил надо мной подшучивать, мне и теперь подумалось, что он шутит.

— Пап, кто поедет? — спросил я.

— Наверное, тебя возьмём. Матери захотелось показать тебя людям на базаре. Может быть, покупатель найдётся. Я не соглашался, а она своё: возьмём, и баста.

— Лучше меня взяли бы, — сказал брат.

— Тебя в другой раз возьмём, — ответил отец. — В Новосиль или в Чернь к празднику поедем. А сейчас будешь дома хозяйничать.

— Правда, дома надо хозяйничать, — подтвердил я.

Мишка сел мне на ногу в отместку за мой совет. Я пнул его второй ногой, отодвинулся от него, но всё же получил щипок. Я поджал ноги. Перед поездкой в город нельзя показывать строптивый характер. Можно испортить настроение отцу, а потом будешь казниться, когда он не возьмёт тебя в город.

— А что всё мне хозяйничать? — сказал Мишка. — Он только гоняет по деревне…

— Ты старший, — перебил отец. — И ты этим должен гордиться. Он тоже скоро отбегается. Пойдёт в школу — не побегает.

Я обрадовался, что Мишка не перебил мне дорогу в город, отодвинулся в задок телеги чтобы брат не смог разозлить меня.

Телячий луг был в тумане. Мы, словно на корабле, поплыли по туману, будто по морю. Я представил: хорошо было бы нырнуть в туман, проплыть в нём до леса, встать во весь рост, высунуть голову из тумана и сказать: «А я уже тут! * Как бы они удивились, что я оказался раньше их у леса.

За Телячьим лугом у леса было меньше тумана. Он белел лишь над протокой, словно речка. Я рассматривал звёзды, их стало так много, так густо насыпано по небу, что считать можно было наугад: «Десять. Тридцать. Сто. Пятьсот. Тысяча. Миллион».

— Пап, знаешь, сколько звёзд на небе? — сказал я. — Миллион. Я сосчитал.