Товару хватит про всякого.
Есть у него коврижки
Да новые книжки!
Мальчик-сударик,
Купи букварик!
Отцы почтенны!
Книжки неценны;
По гривенке штука —
Деткам наука!
— Ой, пап, это же в Мишкиной книжке так написано! — воскликнул я. — Он читал мне.
— Тебе читал, а я запоминал. И, когда сам маленьким был, слышал от проезжих купцов-коробейников. Бывало, едет дедушка с возком разного товара и приговаривает на свой лад, созывает покупателей.
— Пап, а они такие были, как сейчас купцы, какие тряпки собирают, свистульки привозят? — спросил я.
— Такие же старикашки полезное дело делали. Народ, летом особенно, когда от работы в город не вырваться, много в чём нуждается, такой дедушка-скупщик и подвезёт нужный товар.
— Пап, а почему ты не стал скупщиком? — спросил я.
— У меня грамоты мало, — ответил отец.
— А почему ты не учился?
— Бедность не пускала. А ещё потому, что близко школы не было. В царское время только богатым можно было учиться. Богатых куда угодно могли отвезти на учёбу.
— Пап, а теперь всех можно возить куда угодно? — спросил я.
— Нет, не всех. Тех, кто хорошо учится, не лодырничает, тех только можно направлять учиться дальше.
— Мишку нашего можно направлять?
— Поглядим ещё, как он семилетку закончит.
— За Мишкой не станется, — сказала мать, — а вот как ты у нас с этим делом справишься?
— Я тоже хорошо буду учиться.
За разговорами мы въехали в новую деревню, где дорога была в колдобинах с грязью и в ухабах.
— Пап, какая это деревня? — спросил я.
— Костомарово. А дальше пойдут: Гладкое, Поганец, Жилино, Щеглы, Крыцино, Новикова Мельница, Хохлы, Подберёзово — и город.
— Ой, это мы так скоро приедем? — обрадовался я.
— Погоди «скоро», — сказала мать. — До города не раз ноги отсидишь. Считать — не ехать.
Гладкое было в километре от Костомарова. Потом предстояло проехать прогал в семь километров. Я улёгся и стал смотреть на звёзды. Стучали тележные колёса, будто рассказывали о чём-то. И мне казалось, что я плыву между звёзд, что звёзды не в небе, а на пруду. Так я и не видел Поганца и других деревень, всё заслонил от меня сладкий дорожный сон.
Проснулся я от испуга, вскочил, чуть не свалившись с телеги. Хорошо, что мать придержала меня.
— Сыночек, ты чего испугался-то? Это же речка, — сказала она.
Голос матери был радостный, сразу прогнал от меня испуг. Она смотрела весело вокруг, говорила:
— То-то ж красива реченька! Сколько воды-то она проносит! Вот где жизнь-то людям привольна! Да как месяц-то радостно на водицу светит! И погодка нам хорошая выпала, знать, и всё будет хорошо, задастся, как думалось.
