Продолжая атаки, он нес огромные потери. Но, несмотря на это, командующий 11-й немецкой армией Манштейн продолжал бросать новые и новые резервы, пытаясь прорваться к Северной бухте.
Это были критические дни обороны…
Уверенность гитлеровцев в том, что им удастся захватить город, была настолько велика, что в рядах наступающих шла уже сформированная комендантская команда во главе с назначенным Манштейном комендантом Севастополя. Мы узнали об этом со слов самого коменданта, захваченного в плен при одной из контратак.
Показаниям пленных не всегда можно верить. Но на этот раз они, очевидно, не льстили нам и не лгали, единодушно заявляя, что такого сопротивления, как здесь, у Севастополя, они еще не встречали за все время войны. Действительно, как ни тяжелы были бои, никто у нас не поддавался унынию. Пленные также подтвердили, что наши данные об огромных потерях, которые несет враг, соответствуют действительности.
Положение на правом фланге 4-го сектора было по-прежнему угрожающим. Здесь противник еще продвинулся и овладел высотами 64,4 и 49,6. Это означало, что он выбрался из Бельбекской долины по обе стороны Симферопольского шоссе и теперь, видимо, будет стремиться захватить станцию Мекензиевы Горы.
Лично ознакомившись с положением на 4-м секторе, командарм своим приказом назначил комендантом сектора и командиром 95-й дивизии командира 161-го полка полковника Капитохина, а генерал-майора Воробьева отозвал в распоряжение штаба армии.
К этому времени к Севастополю подошли боевые корабли флота. Их задача — произвести огневой удар по фашистским позициям. Цели были уже уточнены, и мы с нетерпением ждали открытия огня главным калибром.
Около полуночи заговорили орудия. Это была действительно артиллерийская симфония.
Все командиры выскочили на бруствер нашего командного пункта и смотрели в море. Там вспыхивали яркие зарницы. Над головами с нарастающим шумом пролетали снаряды, затем докатывался разноголосый хор выстрелов, а через две-три минуты с вражеской стороны доносился веселящий наши души грохот разрывов снарядов.
Мы, армейские командиры, впервые так близко слышали и видели огонь военных кораблей, эту потрясающую картину боя.
Обстрел длился, вероятно, около получаса, возможно, и больше — никто не следил за временем. Вот донесся последний разрыв снаряда большого калибра, и стало тихо, и в этой несколько тревожной тишине были явственно слышны всплески волн. Звездная ночь стояла над нами. Не было в небе столь привычных осветительных ракет, которые всегда висят в огромном количестве — обычно немцы запускают их с наступлением темноты и до рассвета, освещая полосу перед передним краем.
