Знаешь, у меня со старшими детьми очень другие отношения, чем обычно с детьми у всех бывает. Я рассказывала им о тебе, еще когда мы начинали общаться. И они меня чувствуют очень. Когда я болела три года тем человеком, старшая все знала и очень мне помогала справляться с собой. Потому что у нее взрослое сердце. И она понимает разницу меж мной и Сережей остро. Эта разница — пропасть. Брак — канатоходство. Но мы виртуозы. Он ради меня, я ради… ради всех. Или из вины нелюбви.
Я благословляю то время, когда он уезжает и мне не нужно играть в жену. Так тяжело принимать любовь человека, когда ответить нечем. Я становлюсь не собой на это время. И облегченно вздыхаю, когда он уезжает.
А он тоскует столь яростно, что мне стыдно. А когда я завожу разговор о том, что он свободен распоряжаться своей жизнью и если встретит свою любовь, то я не буду против, он очень просто реагирует: „Таких, как ты, нет“.
…У нас идет роскошный дождь. Тебя не будет в моей почте сегодня. А я перешлю себе твои вчерашние письма. Получу и буду читать — какая я умница бываю, право!
Ты смотрел фильм „Медвежий поцелуй“? Там все вышло не как обычно в сказках. Не медведь обернулся принцем, а принцесса обратилась в медвишку. Это нынче тенденция для принцесс — мутировать в троллих (как в „Шреке“) и медведиков. Тоже новый выход, а?
На самом деле старый — следовать за мужчиной, трансформироваться в его образ — есть единственное женское счастье, по-другому не бывает. Вот только эта способность к трансформации дается один раз, и потому отчаянно надо совпасть в выборе…
Ты чувствуешь, как и я, что нам не нужно ничего предпринимать? Как бы ни вскипало сердце яростной нежностью? Это тот случай, когда надо предаться недеяниям. Слышишь? Ты чувствуешь то же?
Там, где нет места уже ничему, рождается символ, открывающий собой новый мир. Тот, что для нас.
Жить на разломе, зная, что ты есть, мучительно. Но это лучше, чем жить на разломе и не знать, что ты есть.
Мое „люблю“ — тебе, лучший из мужчин. Нет. Единственный мужчина. Других просто нет.
Лика».
«…Страшно мне тебя терять, Гор. Вот ведь не видела тебя ни разу, а знаю и люблю до донышка. Мыслимо ли?
Гуляла стремительным шагом, на проспекте увидела скорчившегося старика. Наклонилась, спросила: „Вам плохо?“
Он не мог говорить. Подошли еще двое, парень высокий такой. Я достала телефон — вызвать скорую, они тоже. Сейчас вызов не 03, а 112. Парень дозвонился, рассказал, куда приехать.
