Он объяснил про «Гостевой брак», что совсем не имел в виду, что я всю его рассказанную мне жизнь тут же помещу в Интернет. Мне было очень стыдно. Такую вот бестактность я допустила в силу своей непонятливости.
Он сказал еще, что ждал, что я напишу статью о его произведениях. Ну как я могла упустить это из виду, а? Ведь потребление — самый первичный рефлекс.
Какая я идиотка… Но чтобы писать статьи о творчестве, нужно быть отстраненной от человека. И я объяснила это. Он испугался и сказал, что я режу по-живому бестрепетной рукой.
Тогда я написала вот эту миниатюру.
В Сети
С недавних пор мое сердце снова стало плавать во мне, как ребенок.
Когда оно делает глубокий нырок и у меня холодеют кончики пальцев, я понимаю, что пришло письмо. От тебя.
Крышка ноутбука слегка шероховата. Открываю ее, как ребенок книгу — поперек. Слабым пальцем гоню курсор — в Сеть, в Сеть, там трепещет приплывшая рыбка. Даже если там много других рыбок, твою я знаю в лицо.
Да! Есть! Письмо проскальзывает на экран.
Я читаю слова, я ловлю волны, я сбиваюсь со смысла, что-то мешает мне вникнуть, какой-то грохот в висках…
Мое плавающее сердце колотится о клетку ребер, и стук отдает в виски.
«Глупое сердце, не бейся», — о, Есенин уже урезонивал свое этими словами — как мы все похожи — сквозная механика чувств…
Надо успокоиться. Я перестаю вникать в сплетенья слов. Просто ласкаю курсором слова. Вот эти буковки, означающие твое имя, — я глажу их скользящей стрелочкой справа налево. Говорю им: «Привет!»
Криптограмма твоего имени для меня — загадка Вселенной. Я примеряю разные шифры, но твое имя не поддается разгадке, и пусть.
Ну вот, успокоилась немного. Впиваю залпом вино твоих слов. Пока не закружилась голова, вникаю в послевкусие. Все хорошо. Наше хрупкое равновесие подрагивает, но держится.
Какие слои познания друг друга мы пронизали? Ужели все? Нет. Нет. Меж нами миры. Как мы проскальзываем сквозь них? Не важно. Эфир благосклонен, провайдер исправен, доза тебя вливается в кровь…
И я не буду думать, что все кончается, впервые в жизни я не стану думать: «А что потом?»
Я поселяю зеркальных рыбок твоих писем в папку — аквариум. Шепчу каждой из них, что путь назад, в море, открыт — и показываю тоннель.
Но на самом деле я не хочу, чтобы они покидали меня.
Они — маленькое чудо, прикосновение иной стихии, вестники надежды моему глупому сердцу. О, оно снова делает этот сладко-холодящий нырок!
И я лечу к ноутбуку — шорох модема — я в Сети. Я в Сети?
