Сергей понимал, что она не в себе. Но все уже завертелось — кольца, платье, туфли, только бы она не передумала, только бы не очнулась…
Не очнулась. Сменила одну жизнь — невозможную, злую, смертную — на другую — чужую, без боли, без страха, без соли…
Но Лика, девочка старательная, жила эту жизнь на пять с плюсом. Глубоко, как под воду, погрузилась в беременность, потом почти сразу в следующую.
Его ревнивые бабушки полюбили Лику за ненатужную ласковость.
Мама его ни разу не попрактиковала на ней свекровьи замашки.
Рядом с Ликой все всегда слегка обалдевали и впадали в состояние светлой задумчивости. Почему так — он не знал.
Он плыл себе тихо в нежности, в родстве с ее душой, в угаре от ее тела, в плавящей сердце любви к крохотным дочкам и думать забыл, что не так давно не видел смысла в жизни, в себе, в других.
Он вспомнил, как сегодня днем они ходили в финское консульство. Вся тургруппа получила визы без проблем, а их вызвали на личное собеседование, потому что они долго прожили на юге, недалеко от Чечни, а все консульства мира сейчас на ушах из-за угрозы террора.
Поулыбавшись консулу, получили свои визы, вышли, и Лика, вздохнув, сказала: «Ну все, теперь быстро домой, надеть паранджу и пояс шахидки и снова быть самой собой!»
Куда она хочет уйти?! Как это уйти?! Что же будете ним?! Что?! Для чего тогда жить?
Его снова отбросило на двадцать лет назад, в юношескую беспомощность перед животной логикой человеков.
«Я не люблю тебя, — сказала она. — И никогда не любила, ты же знаешь. Но мне сорок лет, и я чувствую, что полюблю, и полюблю скоро. Я не хочу, чтобы все это протекало у тебя на глазах, не хочу унижать тебя. Отпусти меня».
Невозможно в это поверить. В то, что она его не любила. А что же тогда любовь? Ему было так хорошо с ней жить, что он не верил порой, что это все с ним происходит. Он яростно тосковал в отъездах, выжимал из машины максимум скорости, возвращаясь домой. А теперь…
Теперь, если она уйдет, он разгонится до ста сорока и въедет в бетонную опору виадука на Кронштадтском шоссе.
Ночью.
Чтобы никто больше не пострадал.
Почему-то он не думал о детях. Ну, старшие — ладно, уже невесты, но есть еще маленькая, первоклассница. Не думалось…
Исчезала Лика — исчезала жизнь, и нужно было лишь привести в соответствие обстоятельства действия.
Они добрели до моста через Обводный канал. Маленький пешеходный мост со смешным названием Таракановский.
Железное черное кружево перил, четыре желтых фонаря, маслянистая темная вода в канале, двое на мосту.
