— Ты чего, Илларион?
— Варенцову на вид лет под шестьдесят? — вопросом на вопрос ответил полковник.
— На вид где-то так, — удивленно подтвердил художник, — хотя он намного старше.
— А на подбородке у него вот такой небольшой шрам, — уверенно сказал отставной офицер военной разведки, проведя указательным пальцем по нижней части своего лица.
— Точно, — согласился светловолосый художник и растерянно посмотрел в глаза Забродову. — А ты откуда его знаешь, Константинович?
На лице пенсионера вдруг мелькнула тень озабоченности и даже какой-то вины.
— Да так, — односложно ответил он, — видел утром…
Павловец недоуменно посмотрел на Забродова:
— Как «утром»?
— В парке, когда был на пробежке, — пояснил тот.
— А… — протянул собеседник. — Точно! Он же тоже по утрам бегает.
— Да… — понуро опустив голову, тихо произнес инструктор спецназа ГРУ, — бегал…
— Почему «бегал»? — переспросил Павловец, не понимая, почему Забродов употребил глагол в прошедшем времени.
Илларион Константинович на мгновение замялся, обдумывая, как мягче сообщить товарищу о смерти Варенцова. Однако ничего толкового на ум отставному полковнику не пришло.
— Он умер… — нехотя произнес Забродов.
— Как «умер»? — не веря в услышанное, переспросил художник. — Отчего?
— Не знаю, Ваня, я ведь не медэксперт, — пожал плечами инструктор спецназа ГРУ и неуверенно добавил: — Но подозреваю, что твоего директора музея хватил сердечный удар.
— Не может быть! — тихо произнес Павловец и еще тише добавил: — Его убили!
Теперь пришла очередь удивляться седовласому пенсионеру.
— Ты че, Ваня, с катушек съехал? — с некоторым беспокойством спросил Забродов. — С чего это ты решил, что его убили?
— Потому что он знал! — загадочно ответил художник и посмотрел через проход в другой выставочный зал, словно кого-то хотел увидеть. — Да, Константинович, его убили! Необходимо сейчас же сообщить министру культуры…
— О чем?
Павловец промолчал и задумался, принимая новое решение.
— Нет, Илларион, — вдруг твердо произнес реставратор, — нужно сразу обратиться в милицию!
— Ваня, при чем здесь милиция? — повысил голос седовласый пенсионер.
— Да ведь Варенцов, Илларион, все знал, и поэтому… — стал объяснять художник-реставратор, однако резко оборвал фразу на полуслове.
— И что там Варенцов? — поинтересовался подошедший высокий бородатый мужчина лет сорока пяти в дорогом костюме. — И до тебя, господин Павловец, долетела грустная весть о смерти директора?..
Двое приятелей резко повернулись к нему.
