— Так вот, я ему рассказал о творящихся в нашем музее безобразиях, — продолжал он, — и мы с ним решили пойти к министру культуры.
Илларион покачал головой и непроизвольно бросил взгляд на лысоголового министра культуры, который с жаром обсуждал какой-то вопрос с Аташинго.
— А где же твой директор? — поинтересовался полковник.
— А черт его знает! — пожав узкими плечами, недовольно прошептал художник. — Должен быть на работе еще с самого утра, а его, видишь, нет как нет! Я ему, пню старому, и на мобильник уже десять раз звонил — не отвечает.
— А может быть, запил твой директор? — спросил пенсионер. — Лежит где-нибудь на топчане и потягивает пивко…
Художник-реставратор решительно мотнул головой:
— Не может быть!
— Да ладно тебе, Ваня, — улыбнулся Забродов, — знаю я вашего брата!
— Нет.
— Что «нет»? Сам-то ты давно завязал с зеленым змием?..
— Это — я, — смущенно, но уверенно возразил работник музея, — а это — он! Он вообще не пьет, Илларион Константинович, не курит и даже мяса не ест!
Последние слова Павловца прозвучали уже в другом зале — российского изобразительного искусства, где, кроме смотрительницы и нескольких посетителей, никого не было. Приятели остановились у картины с натюрмортом. Забродов, посмотрев на дичь, изображенную на полотне, добродушно усмехнулся:
— Вегетарианец?
— Представь себе, да, — ответил Иван. — И еще он спортом занимается!
Илларион вдруг наморщил лоб:
— Спортом?
— Да… — ответил Павловец и указал на картину известного художника Гагарина. — Вот, Илларион Константинович, полюбуйся!
Забродов посмотрел на картину.
— Отличная работа, — с восхищением произнес он, — сразу видно — мастер писал!
— Вот именно, мастер! — раздраженно хмыкнул Иван Павловец.
Забродов еще раз внимательно посмотрел на картину и отметил про себя, что она отлично отреставрирована.
— И что тебя не устраивает? — полюбопытствовал он. — Мне кажется, Ваня, что эта прекрасная работа достойна только восхищения…
— Так в том, Ларик, и вся загвоздка! — воскликнул художник-реставратор. — Люди восхищаются и даже не подозревают, как их оболванивают! Даже Варенцов, уж на что прекрасный профессионал, и тот не сразу понял…
Чего не понял директор музея, полковник в отставке не дослушал: в его сознании вдруг кое-что прояснилось.
— Точно! — кивнул Забродов в ответ своим мыслям. — Варенцов Вениамин Александрович!
Иван недоуменно посмотрел на седовласого товарища, который витал где-то в облаках и, осторожно дернув его за рукав куртки, поинтересовался:
