– Ну, что вы скажете? – обратился отец Равен к Пьеру. – Ясно? Понимаете теперь, что если мы хотим углубиться внутрь такой страны, надо организовать настоящую экспедицию.
– Но каким образом они могли узнать, что мы явимся?
Миссионер улыбнулся.
– А гонг? Разве вы не слышали? Система простая. Нас видели, когда мы вышли с поста. Пока мы пробирались незнакомой дорогой по лесу, сюда уже успел домчаться гонец. Три-четыре удара гонга – и все удрали.
– Куда же они удрали? Мы были у калитки не позже, как через три минуты после гонга. Мы должны были заметить их. В самом деле, не становятся же они от приближения белых невидимыми.
– Да, тут много странного. Но пойдем дальше. Часть секрета я вам покажу.
Они прошли в самый отдаленный конец деревушки. Пьер увидел такую же изгородь из колючего кустарника, через которую они пробирались уже на том конце деревни, но только здесь изгородь была выше и плотнее. Миссионер поднялся по лестнице в крайнюю из хижин, направился, как бывалый посетитель, прямо в темный угол и, встав на колени, открыл в стене подобие ставни, закрывающей дыру, через которую мог пробраться человек. Сквозь эту дыру отец Равен выбрался наружу. Пьер последовал его примеру. Перед ними вилась дорожка, заканчивающаяся такой же калиткой, как и та, через которую они вошли. Пьер сделал по тропинке несколько шагов вперед.
– Ни с места! – в ужасе закричал священник и резким движением оттолкнул Люрсака назад.
– Что такое? Опасность?
– Исследовать лес – предприятие бесцельное. Опасность не там, где вы ожидаете. Эти скоты слишком хитры, чтобы атаковать нас в лоб. Так что кругом пока безопасно, нападения на нас сейчас не совершат. Но посмотрите вниз.
Пьер взглянул под ноги. На тропинке перед ним не было ничего, кроме грязи, сухих листьев и травы.
– По-моему, тут ничего нет.
– Так же думал когда-то и я. За это я дорого заплатил.
Сняв с ноги грубый туземный башмак, он обнажил ногу и показал громадный багровый рубец, идущий до щиколотки.
– По счастью, я отделался только этой царапиной. Еще несколько сантиметров, и было бы затронуто сухожилие, а я остался бы на всю жизнь хромым. И только счастливой случайностью я могу объяснить то, что они не отравили тогда оружия. Одним словом, здесь жизнь наша зависит от случая больше, чем где бы то ни было.
Разговаривая, он осторожно ворошил палкой покрывающие тропинку сухие листья. Под ними оказались воткнутые в землю шипы и стрелы с гранеными остриями, покрасневшими от пропитавшего их яда.
