В примечании к «Запискам палача» сказано, что Жан д’Отон, французский хронист и поэт, монах-бенедиктинец и придворный историограф и летописец Итальянских войн, автор «Хроник Людовика XII», говорил об этом устройстве в 1507 году так:
«Палач брал веревку, к которой был прикреплен большой блок с острым ножом, опускавшийся вниз, между двумя столбами, и тянул ее таким образом, чтобы нож упал между головой и плечами осужденного. Голова падала на одну, а туловище на другую сторону».
В своих «Записках палача» Шарль-Анри Сансон допускает много ошибок. Умер он в возрасте 67 лет, впервые опубликованы они были в 1830 году. Считается, что их перед публикацией редактировал Оноре де Бальзак. И потом они много раз переписывались и переиздавались под разными названиями. Так что бесспорного доверия к «Запискам палача» быть не может.
В «Записках палача», изданных в Санкт-Петербурге в 1863 году, читаем:
«Когда доктор Гильотен предложил этот род казни собранию уполномоченных, которого он был членом, то на его счет много шутили: доктор, предлагающий машину, лишающую человека жизни! Однако же они должны были принять ее».
А строчкой ниже Шарль-Анри Сансон упоминает имя «Луи, знаменитого анатома», но об этом человеке мы расскажем чуть позже.
Суть предложения доктора Гильотена
Но 10 октября 1789 года Жозеф-Игнас Гильотен сказал членам Учредительного собрания следующее: он выступил с предложением ввести единый для всех приговоренных к смерти «самый надежный, самый быстрый и наименее варварский» способ казни через обезглавливание с помощью особого механизма.
Историк Ашилль Шеро по этому поводу пишет:
«10 октября 1789 года Гильотен поднялся на трибуну, прочитал шесть статей, которые он написал и которые были как бы дополнением к глубоким и существенным изменениям, внесенным в уголовную юриспруденцию».
Эти слова мы поясним чуть ниже, а пока отметим, что в октябре 1789 года до глубоких и существенных изменений в уголовной юриспруденции было еще очень далеко.
Во Франции не было гражданских законов. Их заменяли: римское право, которого народ не понимал; древнегерманское, годившееся во времена феодализма, и бездна обычных прав (их насчитывали до 400), в каждой провинции свое особенное; да еще нужно присоединить к этому указы (ordonnances), издевавшиеся над всяким законом и обычаем и снимавшие всякие преграды министерскому произволу. Уголовного права также не существовало.
Людвиг ГЕЙССЕР, немецкий историк
