Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Депутат Гильотен встал перед законодателями, на секунду запнулся, а потом сказал:
— Чтобы быть достаточно убедительным сегодня, я провел немало времени в беседах с месье Сансоном…
При упоминании этого имени в зале мгновенно наступила тишина, словно все одновременно вдруг лишились дара речи. Шарлю-Анри Сансону было пятьдесят лет, и он был потомственным палачом города Парижа. Через некоторое время он получит прозвище «Великий Сансон», ибо именно он казнит самого короля.
Он был сыном палача Шарля-Жана-Батиста Сансона, умершего в 1778 году, и теперь наступило его время. Но семейное ремесло вызывало у Шарля-Анри сильное отвращение — он хотел стать врачом. Однако по настоянию родственников, после того как его отца разбил паралич, ему пришлось оставить медицину и принять на себя обязанности палача, чтобы обеспечивать семью средствами к существованию.
Семья Сансонов удерживала монополию на осуществление казней во Франции с 1688 года. Должность передавалась в семействе Сансонов от отца к сыну, а если рождалась девочка, то палачом обречен был стать ее будущий муж (если, конечно, таковой находился). Впрочем, эта работа была весьма и весьма высокооплачиваемой и требовала совершенно исключительного мастерства, поэтому своему «искусству» палач начинал обучать сына, едва тому исполнялось четырнадцать лет.
Доктор Гильотен хорошо знал Сансона и частенько захаживал в его дом на улице Шато д’О, где они беседовали и нередко музицировали дуэтом: Гильотен неплохо играл на клавесине, а Сансон — на скрипке. Во время разговоров Гильотен заинтересованно расспрашивал Сансона о трудностях его работы. Надо сказать, что Сансону редко доводилось делиться своими заботами и чаяниями с приличным человеком, поэтому долго тянуть его за язык не приходилось.
Так Гильотен узнал о традиционных приемах милосердия людей этой жуткой профессии. Он узнал о том, что, например, когда осужденного возводят на костер, хороший палач обычно подставляет багор с острым концом для перемешивания соломы, точно напротив сердца жертвы — чтобы смерть настигла его до того, как огонь с мучительным смаком начнет пожирать его тело. Что же касается колесования, этой невиданной по жестокости пытки, то тут Сансон признался, что палач, всегда имеющий в доме яд в виде крошечных пилюль, как правило, находит возможность незаметно подсунуть его несчастному в перерывах между пытками.
