Бургунды вытерли пот с разгорячённых лбов и, коль скоро сидеть было не на чем, уселись прямо на останки поверженных недругов.
Тем временем король и королева решили до наступления темноты дать ещё один бой чужеземцам. Для этого собрали всех способных владеть мечом, и когда в войске набралось двадцать тысяч, снова напали на гостей.
Битва вспыхнула с новой силой. Крошились мечи и щиты, ноги воинов скользили и пол не был виден из-за потоков текущей крови.
И покуда полог ночи не распростёрся над гуннской столицей, а летом день не скоро отступает пред мраком, бились рейнцы со всем ожесточением, как и надлежит витязям. Многие Этцелевы бойцы расстались с жизнью от ударов их тяжёлых клинков.
Та страшная и затяжная битва, в которой Кримхильда свела счёты с ближайшей роднёй, совпала с солнцеворотом. И хоть сумела она отомстить за все прошлые обиды, горевать о том дне Этцелю пришлось до самой смерти.
Когда воцарилась тьма, бургундов начали одолевать тревожные сомнения:
— Чем длить страдания, не лучше ли нам самим напасть на гуннов и разом покончить с мучениями, погибнув доблестной смертью? Или, быть может, попробовать заключить мир с врагами?
Три короля решили вступить с Этцелем в переговоры. Всё-таки он приходился им зятем, вдруг да прислушается к словам родственников? Красные от крови и черные от металла шлемов и панцирей, братья спустились во двор и встали возле стены.
Меж тем гуннская рать всё росла. Велика была страна гуннов и со всех её концов подходили новые дружины.
Пришёл Этцель, а вместе с ним и Кримхильда.
— Зачем вы звали меня? — бросил король бургундам. — Никогда я не соглашусь заключить с вами мир. Урон вы мне нанесли столь великий, что искуплен он может быть только вашей кровью. Убит мой сын, истреблена родня — не ждите от меня теперь ни прощения, ни мира.
— Нам тоже есть в чём упрекнуть вас, — сказал Гунтер. — Ваши бойцы перебили нашу челядь. Скажите, в чём мы перед вами провинились? Ведь мы доверяли вам и всегда считали другом.
Юный Гизельхер обратился к врагам:
— Пусть люди Этцеля, те, кто ещё остался в живых, расскажут, какое оскорбление нанёс я им? Когда я отправлялся сюда, лишь добрые чувства вели меня.
— От вашей доброты, — отвечали гунны, — неумолчный плач стоит по всей столице. Воистину злая судьба занесла вас сюда из Вормса.
— И всё же, для всех нас разумнее будет закончить дело миром! — ответил державный Гунтер. — Это пойдёт на пользу и вам, и нам. Государь же ваш, желая продолжать кровопролитие, поступает несправедливо.
