Увидев, что ему не справиться с соперником, маркграф оставил его и направился к лихому шпильману. «Уж этот-то мне по плечу», — подумал датчанин.
Но Фолькер тоже был боец не из последних. Его широкий меч со звоном обрушился на щит маркграфа, и у подщитного ремня отлетели пряжки. Решив, что и со скрипачом ему связываться не стоит, Иринг ввязался в схватку с Гунтером Бургундским. Тут соперники оказались равны друг другу, и как ни старался каждый одолеть другого, ни один из них не получил и царапины. Броня их оказалась столь надёжной, что даже булат не пробивал её.
Оставив Гунтера, маркграф с разбегу накинулся на Гернота. Целый сноп искр выбил его меч из кольчуги противника, однако и сам он едва не погиб от руки доблестного короля. Иринг увернулся, отпрянул и за короткий миг сумел одного за другим сразить четырёх бургундских дружинников, что стояли неподалёку. Гизельхер, увидев это, вскипел гневом.
— Вам, сударь мой Иринг, — воскликнул он в ярости, — придётся ответить за сражённых вами!
С этими словами король нанёс датчанину такой удар, что тот рухнул наземь.
Словно мёртвый лежал он перед Гизельхером, весь покрытый кровью, и каждый, кто видел его, думал, что датчанину никогда уже не взяться за меч. Но Иринг даже не был ранен, а только лишь сбит с ног и оглушён. Оглушён, впрочем, настолько сильно, что уже и сам не знал, жив он или мёртв — король нанёс ему удар столь сокрушительный, что от боли датчанин потерял сознание. Когда же беспамятство его прошло, Иринг решил не открывать глаз и подумал: «Хоть Гизельхер и нанёс мне удар несравненной мощи, на моё счастье я не только остался жив, но даже и не ранен».
Если бы знали бургунды, что враг их невредим, не уйти бы ему живым от них. Но он притворялся мёртвым, слушал их разговоры и тревожно размышлял, как бы ему ускользнуть от Гизельхера и его дружинников. И вот, улучив мгновение, он внезапно вскочил и бросился бежать. Маркграф был скор на ногу, но за порогом Хаген снова преградил ему путь и беглецу пришлось пустить в ход клинок. «Теперь тебе не избежать смерти, — подумал владетель Тронье. — Разве что сам дьявол поможет тебе».
Однако, как ни лих был бургунд, Иринг сумел своим стальным мечом, что звался Васкеном, рассечь на нём шлем. Почуяв рану, Хаген что было сил взмахнул клинком, но вассал Хаварта не пожелал продолжать бой и, радуясь, что остался цел, кинулся наутёк. Хаген бросился вслед за ним вниз по ступеням. Но даже если бы лестница была в три раза длинней, то и тогда бургунд не смог бы настигнуть и поразить маркграфа — его меч лишь выбивал искры из щита датчанина.
