Тут герой достал из ножен булатный меч, перемахнул через стол и одним ударом снёс гунну голову с плеч. Затем пнул её ногою и сказал:
— Этот свадебный подарок ты возьмёшь с собою в гроб, пусть даже и не удалось тебе назвать невесту Нудунга женою. Другие теперь будут к ней свататься, ты своё уже получил.
Как видно, Данкварт сумел найти верного человека среди гуннов и знал о разговоре меж Кримхильдой и братом Бледелем.
Едва тело Этцелева брата рухнуло на пол, его вассалы обнажили мечи и ринулись на слуг бургундских королей. Однако горько же пришлось потом поплатиться тем, кто втянул в бой гостей.
— Друзья, теперь вам ясно, для чего зазвали нас сюда и что на уме у Кримхильды! — громогласно крикнул Данкварт землякам. — Сражайтесь! Если умирать, так умирать в бою!
У кого из бургундов не было с собой оружия, те пустили в ход то, что оказалось под рукой. Когда речь идёт о жизни и смерти, всё годится в схватке — скамьи, столы, кувшины, стулья. У смельчаков и слуги им под стать: шишаки на гуннах дробились один за другим.
Ярость бургундов была такова, что даже без щитов и доспехов они выбили из зала вооружённых врагов. Более пятисот гуннов унесла та лихая схватка. Кровь недругов ручьями текла с победителей.
Вскоре Этцелевы вассалы узнали о безвременной гибели высокородного Бледеля и его дружинников, и что виновник его смерти — брат Хагена Данкварт со слугами.
Две тысячи гуннов вооружились и, прежде чем Этцель узнал про то и успел их остановить, железной лавиной ворвались в зал, где вступили в бой с почти безоружными слугами бургундов. Храбро бились вормсцы, но языческое войско сломило их упорство: все до одного полегли рейнцы в пиршественном зале. С незапамятных времён не случалось резни более кровопролитной: двенадцати вассалов лишился в этот день брат Хагена. Да кроме них, ещё девять тысяч слуг и простых бойцов было изрублено там. И только сам он сумел уцелеть в жестокой сече.
Когда умолк шум битвы, утихли стоны и вопли, бесстрашный Данкварт оглядел зал и печально произнёс:
— Все мои друзья мертвы. Теперь я остался один против гуннов.
Однако витязь не пал духом, он затянул потуже ремень на щите и ринулся в битву.
— С дороги, гунны! — вскричал сын Альдриана. — Здесь слишком душно, я хочу выйти за дверь и глотнуть свежего воздуха!
Удары дождём сыпались на него, гудел под мечами щит, но витязь сумел прорубить дорогу к выходу из зала. Попутно немало обагрил он кольчуг остриём своего клинка, и многих жён заставил рыдать о мужьях.
