Песнь о Нибелунгах | страница 116

— Мне жаль, что вы дали заманить себя сюда, — заметил бернский витязь бургундскому. — И ваша ссора с Кримхильдой совсем не случайна.

— Посмотрим, что будет дальше, — ответил владетель Тронье.

И пока меж ними шёл разговор, державный Этцель всмотрелся в чужеземца.

— Как зовётся витязь, — спросил он у приближённых, — с которым так дружески беседует наш Дитрих? Всё в этом витязе обличает высокий ум и душу, должно быть, он сын доблестного воина.

— Мой господин, — сказал на это один из слуг Кримхильды, — этот муж уроженец Тронье и сын Альдриана. Пусть вид его и учтив, зато нрав очень суров. И вы ещё не раз убедитесь в моей правоте.

— Да с чего бы вдруг он стал проявлять здесь свой суровый нрав? — удивился король. — Он приехал на пир, а не на битву.

Этцель не подозревал о намерениях жены и не думал, что все приезжие уже обречены ею на гибель.

— Я помню Альдриана, он верно служил мне в былые дни и был за доблесть произведён в рыцари. Да и у Хельхи он пребывал в большой милости. Потом он прислал мне в заложники сына, и тот вместе с Вальтером Испанским жил у нас в стране. Когда Хаген вырос, я отпустил его домой, а Вальтер с Хильдегундой убежал в родные земли.

Этцель убедился, что видит перед собою былого соратника. Да, в молодые годы Хаген достойно послужил гуннам, зато перед смертью немало перебил их в бою.

Расставшись с Дитрихом, бургундский храбрец обвёл глазами зал и увидел шпильмана Фолькера, что стоял рядом с Гизельхером. Его он и выбрал себе в спутники. Зная скрипача как сильного бойца, Хаген обратился к нему с просьбой составить ему компанию в прогулке за дворцовыми стенами. Покуда в людном зале шли приветственные разговоры, они спустились со шпильманом во двор и принялись прохаживаться. И хоть было их всего двое, никакие враги не смогли бы вселить в них страх.

Перед дворцом, в котором жила Кримхильда, воины уселись на скамью. Броня сверкала на них огнём, вид их говорил о доблести, и всем хотелось знать, кто они такие и как их зовут — целая толпа гуннов собралась посмотреть на них. Кримхильда тоже заметила их из окна, и тень набежала на чело прекрасной жены Этцеля. Глаза её затуманили горькие слёзы, и вассалы, завидя это, спросили, что столь внезапно повергло её в печаль?

— Витязи, Хаген причина моей печали, — отвечала она им.

Стали гунны допытываться у королевы:

— Почему? Пусть силён знатный спесивец, обидевший вас, только намекните, и он найдёт здесь гибель.