Когда же настал день, маркграф снова пригласил всех за стол.
Окончив трапезу, Гунтер велел свите собираться в дорогу, но Рюдегер и слышать о том не желал:
— Друзья, побудьте ещё хоть немного. Столь дорогие гости нечасто ко мне заглядывают.
— Нет, — ответил на это Данкварт. — Грех нам задерживаться. Разве достанет у вас хлеба и вина, чтобы продолжать кормить такое воинство?
— Не срамите меня отказом по столь обидной причине, — попросил маркграф. — Ещё не оскудели добром бехларенцы — и для вас, король, и для всех ваших людей, запасов хватит у нас на две недели. Державный Этцель достаточно дал мне всяческих богатств.
И как ни пытались вормсцы поскорее отправиться в путь, ещё три дня не отпускал радушный хозяин своих гостей. Коней и платья пораздарил он им столько, что молва далеко разнесла весть о его гостеприимстве.
Но настал день отъезда, королевские оруженосцы взнуздали ретивых коней и подвели их к воротам. Бургундам, покидавшим Бехларен, хозяин на прощание раздал небывало щедрые подарки. Воистину Рюдегер готов был и последнее им отдать, ведь совсем скоро он надеялся назвать Гизельхера зятем.
Гунтеру маркграф вручил надёжную кольчугу, и высокородный гость, хоть и не любил принимать подарки, а всё же не смог огорчить его отказом. По приказанию мужа Готелинда вручила Герноту стальной меч, и тот в дальнейших боях ни разу не подвёл своего нового хозяина — в числе многих и сам Рюдегер пал от того клинка. Хозяйка пожелала и Хагена почтить вниманием, но тот, хоть и знал, что король принял подарок маркграфа, всё же отказал ей.
— Всего у меня в достатке и ничего мне не надо, — сказал владетель Тронье. — Однако если вы столь горячо хотите одарить меня, знайте, я был бы рад захватить к гуннам щит, что висит там, на стене.
Хозяйка выслушала ответ, и на глаза её навернулись горькие слёзы: Готелинде припомнился Нудунг и то, как безвременно расстался он с жизнью в бою с Витеге.
— Я исполню ваше желание, — сказала маркграфиня. — А плачу же я о том, кто погиб во цвете лет и кого этот щит не смог спасти.
Грозный Хаген был достоин такого подарка. Маркграфиня своими белыми руками сняла тяжёлый щит со стены. Тот был обтянут парчою, сплошь усеян драгоценными камнями и так сверкал на солнце, что слепил взоры, будто огонь. В любое время его владельцу дали бы за него все десять сотен марок, а то и более.
Так получил свой подарок Хаген.
Не остался обделённым и удалой Данкварт: юная маркграфиня вручила ему богатые одежды, в которых он потом щеголял при дворе Этцеля.
