— Благодарим вас за тёплые слова, — сказал Данкварт, помня о своих воинах. — Но где, скажите, найдёт приют наша дружина?
— Ложитесь спать и ни о чём не беспокойтесь, — ответил ему маркграф. — Мои люди позаботятся о ваших воинах. Хоть вы и привезли с собой немало ценного добра, никто его и пальцем не тронет. Я окружу гостей такой надёжной стражей, что даже шпору, и ту не украдут у вас. Бойцы, вот открытое место, живее ставьте шатры! С коней снимите узду и пустите их пастись. А если что и похитят у вас, я лично готов возместить потерю.
Разве видели вы, чтобы кто-то принимал гостей радушнее?
На поле, в лёгких палатках расположились для отдыха дружинники, и нигде не доводилось им отдыхать лучше. Короли остались увиденным очень довольны и вместе со свитою отправились в замок.
В воротах, ожидая прибытия знатных гостей, стояла маркграфиня и её дочка в сопровождении множества дам и девиц. Наряды их были украшены драгоценными камнями, поверх шёлковых рукавов блестели золотые запястья, и все они были красивы на загляденье.
Подъехав, бургунды сошли с сёдел. Ах, как учтивы были их речи, как горда осанка!
Помня о просьбе отца, дочь Рюдегера поцеловала в уста каждого из бургундских королей. Подарила свой поцелуй и Хагену, хоть и не сразу смогла перебороть свой страх перед ним — много раз краснела и бледнела, прежде чем исполнила отцовский приказ. Затем почтила лобзанием отважного Данкварта, а также славного Фолькера. После чего взяла за руку молодого Гизельхера и они вдвоём проследовали в замок. Державный Гунтер подал руку хозяйке и вошёл в обширный зал вместе с Готелиндой. Отважный Гернот прошествовал в паре с самим маркграфом.
Дамы и витязи разместились за столом, хозяин велел подать гостям вина. Нигде не принимали их с большим радушием!
Витязи не могли отвести глаз от дочки маркграфа, так красива была она лицом, такими учтивыми манерами обладала. При этом мужчины хорошо понимали всю тщету своих мечтаний. Впрочем, там было немало других дам, одна прекрасней другой, и вскоре бойцы утешились, да и к тому же скрипач развлекал гостей выше всяких похвал.
Затем, как и положено исстари, витязям и дамам пришлось расстаться на час-другой, а хозяин за это время распорядился приготовить зал к пиру. Маркграф не пожалел для гостей ни еды, ни питья. Жена его также села за стол с приезжими, дочке же идти на торжество не разрешила. Пришлось ей остаться со сверстницами, и это весьма расстроило многих гостей. Поэтому, когда было съедено немало яств и выпито вина, бургунды стали просить, чтобы дочь хозяина всё же вышла к ним. Фолькер, который всегда был остёр на язык, воскликнул:
