Слухи о его подвигах докатились и до эмира Казгана. Когда одно из крупных тюркских племён захватило у эмира много скота, кого только он ни посылал, чтобы его отбить. Возвращались побитые. Кто-то из советников эмира сказал ему о Тамерлане. Тот вызвал его к себе и предложил ему наказать виновных и вернуть скотину. Для этого эмир предложил Тимуру взять в помощь его воинов. Но молодой барлас, гордо посмотрев на эмира, отказался от помощи.
Удивление эмира не знало предела, когда вскоре перед ним предстал Тимур, а вождь того племени, связанный, был брошен к его ногам. Скотина с привесом была возвращена эмиру. Эмир не знал, как наградить победителя. Но тот от награды отказался, сказав, что он не потерпит тех, кто исподтишка грабит своих соседей. Но чем наградить этого храбреца, эмир всё же нашёл. Он предложил ему командовать тысячью его воинов. И тот... согласился.
Вскоре после этого вождь другого тюркского племени подкараулил Казгана и убил его. Старший сын эмира Туглук от страха, что его тоже могут убить, не знал, что делать. Это хорошо знал Тимур. Он догнал убийцу и жестоко покарал не только вождя, но и его людей. Туглук, как и его отец, попытался наградить Тимура, но тот принял одну награду: командовать десятью тысячами эмирского войска.
Как-то Туглук позвал его к себе, чтобы распорядиться насчёт одного тюркского племени, которое весьма близко подошло к границам его эмирата. Туглук решил «прибрать его к рукам», поручив это сделать Тимуру. В это время к эмиру прибежала его любимая дочь Алджая. Она была прекрасна, как утренняя заря, пуглива, как дикая серна. Отважный победитель враз утонул в её бездонных глазах. Но и он поразил девушку: высокий и стройный, смелый, гордый взгляд. Им хватило мгновения, чтобы понять, как они дороги друг другу.
Тимур вернулся с очередной победой.
— Что ты, храбрый из храбрых, лучший из лучших, хочешь получить от меня в награду за твои дела? — спросил эмир, милостиво улыбаясь.
— Туглук, отдай Алджай мне в жёны! — смело ответил тот.
«Отказать храбрецу, но безродному — это... безумие», — мелькнуло в голове эмира. Красавицу дочь он берёг для того, чтобы породниться, хотя и с далёким, но могучим ханом Золотой Орды. «Да, Тимур храбрец, но разве его храбрость может заменить силу Золотой Орды? Что же делать?» — думал он.
И решил схитрить.
— Хорошо, — сказал он, втайне надеясь, что дочь не согласится. — Я не возражаю, но только если согласится она! Или у тебя есть возражения?
