— Нужно омыть их в реке, — сказала Качающиеся Ветви Кедра, приподнялась и спустя мгновение встала на ноги. Девушка была красивой, однако сейчас ее опустошенное тело казалось почти бесформенным. Обессиленная, она пошатнулась, но мать вовремя подхватила дочь и не позволила ей вновь опуститься на песок.
Когда женщины с младенцами добрались до реки, солнце стояло уже высоко, и там, на мелководье, мать Качающихся Ветвей Кедра утопили, а Восточного Ветра похитили.
***
Годы его мира, куда не заворачивали корабли, тянулись долго, и к тринадцати годам Пескоход вымахал и стал совсем взрослым: кости его вытянулись, руки стали большими и сильными. Он вырос поджарым (чем, впрочем, не отличался от любого другого жителя страны скользящих камней) и уже сам добывал себе пищу. А еще иногда ему снились странные сны. На исходе тринадцатого года жизни Пескохода, его мать, старый Кровавый Палец и Летающие Ноги сообща решили, что настала пора ему встретиться со жрецом, и в одиночестве мальчик отправился в путешествие по необъятным гористым землям, где скалы высятся подобно скоплениям темных туч, а все живое, в сравнении с ветром, солнцем, пылью, песком и камнями, выглядит жалким и ничтожным. Днем он шел на юг — один, всегда на юг, — а ночью ловил скальных мышей, сворачивал им шеи и оставлял возле привала. Иногда к утру они исчезали.
На пятый день, в полдень, Пескоход добрался до ущелья Вечного Грома, служившего обителью для жреца. В дар жрецу он нес фазана-притворщика, которого ему удалось убить благодаря огромной удаче. Птицу он тащил на плече, ухватив за волосатые ноги, а ее лысая голова и длинная шея болтались за его спиной. Пескоход знал, что достойно проявил себя как мужчина и что к ущелью он доберется еще до захода солнца (Летающие Ноги указал ему ориентиры, и каждый из них он уже прошел), и потому гордо, хоть и с легкой опаской, вышагивал по песку.
Вечный Гром он услышал раньше, чем увидел. Земля впереди была ровной и безжизненной, лишь кое-где помеченной камнями и кустарником, и не сулила ничего, кроме голых камней под ногами. Вокруг слышалось едва различимое урчание, в воздухе витала легкая дрожь. Пескоход ни на миг не сбавлял шаг и вскоре увидел, как перед ним поднимается легкая дымка. Это не могло служить признаком близости ущелья Вечного Грома — сквозь дымку он наблюдал перед собой все ту же равнину, да и звук был не то чтобы громким.
Он сделал еще три шага. Звук был похож на рев. Земля тряслась. Перед его ногами взгляду открылась узкая расщелина, что простиралась глубоко-глубоко вниз к белой воде. Пескохода обдало брызгами, и намокшая пыль потекла вниз по его телу. Если до этого ему было тепло, то теперь его забил озноб. Камни были гладкими, мокрыми и вовсю тряслись. Пескоход осторожно присел, свесил ноги надо тьмой, над белой водой далеко внизу, а затем, как человек ищущий почву под ногами, проник в ущелье Вечного Грома. И только добравшись до самого истока, где пенилась вода, а небо, усеянное россыпью дневных звезд, нависало над головой фиолетовой прорезью не толще пальца, Пескоход отыскал пещеру жреца.
