– Хочу вас сразу предупредить, господа бояре, что сразу после того, как я по всем правилам займу отчий великокняжеский Смоленский стол, то сразу уйду в поход в верховья Днепра, дабы покарать бунтовщиков и христопродавцев. За главного в городе останется мой наместник. Думаю, что вы найдёте с ним общий язык и будете ему послушны, иначе, когда я вернусь … – я сделал драматическую паузу, обведя всех присутствующих своими воспалёнными от недосыпа глазами, что делало мой взгляд особенно грозным и даже кровавым, – … то разберусь и покараю виновных. Вы, верно, уже видели или слышали, как я могу наказывать, но и как я могу жаловать верных себе людей тоже знаете, – при последних словах я перевёл красноречивый взгляд на неимоверно возвысившегося Перемогу.
– Теперь, слушаю вас, господа бояре, кто, что хочет сказать по существу поднятых сегодня вопросов?
Откинувшись на спинку кресла, я долго слушал их глубокомысленные речи, при этом едва не заснул. Вопросы введения мной нового института наместничества или одобрялись или благоразумно обходились выступающими стороной.
В основном же, все разговоры велись вокруг темы предстоящего военного похода. И, о чудо, большинство собравшихся вельмож даже изъявили желание в нём поучаствовать. Я поблагодарил этих смельчаков, но желания тащить их с собой в поход у меня не было никакого, собственных сил должно хватит с излишком. Ответил им, что доверяю на время моего отсутствия в их руки, под верховенством наместника, оборону стольного града. И надеюсь, что в случае если сюда заявятся новые или старые враги, боярская конница вместе с городскими полками смогут дать достойный отпор всем моим недругам.
Епископ, совершая подозрительные манипуляции со своим посохом во время всех этих разговоров, сидел как воды в рот набравший, ни проронив, ни слова.
В конце совещания стали обсуждаться церемониальные вопросы моего восшествия на престол. Тут уж епископу отмолчаться не получилось, и он нехотя начал просвещать вопрошавших его бояр как всё это действо будет организовано со стороны церкви. Алексий с удовольствием бы пошёл мне наперекор, но был не меньше бояр запуган моей армией, наглядно продемонстрировавшей всем свою удивительную мощь.
Утром следующего дня прямо в полуразгромленный Свирский дворец, явился, сопровождаемый небольшой свитой, мой стрый Всеволод Мстиславич, удельный князь города Кричев. Участие в заговоре и бунте он, по всей видимости, не принимал. Во всяком случае, никакой подозрительной активности в минувшие дни от него не исходило.
