Пройдя в устье Вазузы два-три поворота, наш флот вошёл в реку Волгу у города Зубцов Ржевского княжества. Заросшие лесом берега Вазузы сменились широко раздавшейся волжской поймой с лугами и видневшимся вдали лесом. С холма, на котором стоял город, к воде тянулись утопающие в зелени кривые улочки, по которым лениво бродил народ. У заросших пристаней некоторые рыбаки продавали свежий улов, другие чинили растянутые сети.
Но неторопливая пасторальная жизнь маленького города разбилась вдребезги с появлением нашего флота. Над Зубцовом тревожно забили колокола. Посад стремительно очищался от своего народонаселения – все, и стар, и млад, бежали в спешно закрывающиеся городские ворота.
Однако гроза над городом минула, так и не разверзшись. Не задерживаясь ни на минуту, страшные чёрные корабли пришельцев повернули вверх по Волге и вскоре без следа растаяли на очередном изгибе реки, как будто их и не было вовсе!
К Ржеву флот подплыл в предрассветных сумерках. Город располагался на перешейке высокого мыса, образованного рекой Халынкой близ её впадения в Волгу. Следуя уже отработанной тактике, переквалифицировавшиеся из гребцов снова в пехотинцев воины быстро высыпали на берег, занимая оборону у крайних изб, нижними венцами упершихся в реку. Другие перескакивали с бортов высоких галер на покачивающиеся на редкой волне купеческие лодии, причаленные у стенок главной городской пристани. Как только первые штурмовые группы закреплялись на позициях, на берег начинал высаживаться второй эшелон войск, расширяя захваченный плацдарм.
Город мы брали без использования артиллерии, путём минирования взрывчаткой ворот. От взрыва петарды, показалось, задрожали и застонали земля и небо. Городские ворота оказались напрочь вынесены взрывом, а по городу гуляло неистовое громовое эхо, в которое вплетались человеческие испуганные вопли горожан и взволнованные крики расквартированных в Ржеве гарнизонных войск, усиленных, как оказалось позже, наёмными ватажками новгородцев.
На улицах города разгорелся скоротечный, но яростный бой. Особо жестокая бойня случилась в детинце. Из дружинной избы, переполненной новгородскими наёмниками, выскакивали полураздетые ратники, не знавшие спросонья, что им делать и за что хвататься. Как безумные они метались по двору, пока не упокоивались арбалетными болтами, стрелами, копьями пикинеров, да бердышами стрелков расстрелявших свои ранцы со стрелами.
Когда я подскакал к детинцу вместе с десятком ратьеров и конными сигнальщиками, там вовсю кипела кровавая сеча. 4–й батальон 2–го смоленского полка уже полностью втянулся в ворота детинца, в спины их подталкивали спешащие на помощь 5–й и 6–й батальоны. Новгородцы и дружинники Ржева свирепо бросались в рукопашную, стремясь оттеснить вторгнувшегося противника за ворота детинца. Но у них плохо получалось даже навязать ближний бой, не говоря уж о чём – то большем. До переднего края щитов добирались лишь единицы, остальные безжизненно пропарывались или повисали на копьях, раненные стрелами валялись под ногами, затрудняя новгородцам атаку.
