На первый взгляд Франсина Ланж была славной женщиной, которая, вероятно, встречала клиенток в отличном настроении, отпуская сомнительные шуточки. Она вовсе не пыталась казаться изысканной, а, напротив, словно бы с удовольствием подчеркивала то, что было в ней вульгарного.
Менее чем через полчаса после созерцания трупа сестры в морге, она почти весело отвечала на вопросы Лекёра, которого, как казалось, по привычке пыталась покорить.
— Что она делала в Париже? Думаю, работала машинисткой в какой-нибудь конторе, но я никогда не была у нее на службе… Мы слишком мало похожи одна на другую… В пятнадцать лет у меня уже был друг, шофер такси, а после него — немало других… Я не думаю, что Элен вела себя так же, или же она хорошо скрывала свои дела…
— По какому адресу вы ей писали?
— Помнится, сначала был отель на авеню Клиши, но я забыла его название… Она довольно часто меняла отели… Потом появилась квартира на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, номера дома я не знаю…
— Когда вы, в свою очередь, приехали в Париж, то нанесли сестре визит?
— Да… Как раз на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт, и удивилась тому, что сестра так хорошо устроилась… Я сказала ей об этом… У нее была прекрасная комната с видом на улицу, а еще салон, небольшая кухня и самая настоящая ванная комната…
— Был ли в ее жизни мужчина?
— Я не смогла это выяснить… Хотела остаться у нее на несколько дней, пока не найду подходящую комнату… Она сказала тогда, что отведет меня в один очень чистый и недорогой отель, ибо не может жить вместе с кем-либо…
— Даже три или четыре дня?
— Я так ее поняла.
— Вас это не удивило?
— Не очень… Знаете, нужно очень постараться, чтобы меня удивить… Если люди позволяют мне делать то, что мне нравится, то они тоже свободны в своих поступках, и я не задаю им вопросов…
— Как долго вы оставались в Париже?
— Я провела там одиннадцать лет…
— Вы все это время работали маникюршей?
— Сначала маникюршей в квартальных салонах, потом — в роскошном отеле на Елисейских полях… К тому времени я овладела профессией косметолога…
— Вы жили одна?
— Когда одна, а когда и нет…
— Вы встречались с сестрой?
— Можно сказать, что никогда…
— Значит, вам ничего не известно о ее жизни в Париже?
— Я знаю только то, что она работала…
— К тому времени, когда вы вернулись в Ла-Рошель, чтобы начать там свое дело, вы накопили много денег?
— Достаточно…
Лекёр не спрашивал, как она заработала эти деньги.
Женщина тоже ничего об этом не говорила и, казалось, считала само собой разумеющимся, что они оба все понимают.
