— Вы никогда не выходили замуж?
— Я уже отвечала вам на этот вопрос. Я недостаточно глупа для этого… — И, повернувшись к окну, за которым виднелся ее спутник, принимавший эффектные позы за рулем машины, Франсина сказала: — Взгляните на этого пройдоху…
— Тем не менее вы с ним живете…
— Это мой служащий, кстати, хороший парикмахер…
В Ла-Рошели мы живем порознь, ибо мне не хотелось бы натыкаться на него днем и ночью… Во время отпуска еще куда ни шло…
— Машина принадлежит вам?
— Конечно.
— Это он выбирал ее?
— Вы угадали…
— У вашей сестры никогда не было детей?
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Не знаю… Она была женщиной…
— Насколько я знаю, у нее их не было… Мне кажется, я должна была бы узнать об этом, разве нет?
— А у вас?
— Пятнадцать лет тому назад, когда я еще жила в Париже, у меня родился ребенок… Моей первой мыслью было избавиться от него, и это стоило бы сделать…
Сестра посоветовала оставить его…
— Значит, в то время вы виделись с ней?
— Из-за этого я к ней и пришла… Мне хотелось поговорить об этом с кем-нибудь из родных… Это может показаться смешным, но бывают минуты, когда ты вспоминаешь о своей семье… Короче, у меня появился сын, Филипп… Я отдала его кормилице в Вогезы…
— Почему в Вогезы? У вас там были знакомые?
— Вовсе нет. Уж не знаю, в каком бюллетене Элен откопала этот адрес… За два года я ездила к мальчику раз десять… Ему было там хорошо, эти крестьяне оказались очень милыми… Ферму содержали в чистоте… Потом они сообщили мне о том, что малыш утонул в пруду… — Женщина ненадолго погрузилась в раздумье, пожала плечами. — В конце концов, быть может, так лучше для него…
— Вы не знаете каких-либо знакомых вашей сестры: друга, подругу?
— Должно быть, у нее никого и не было. Уже в Марсильи она смотрела на других девочек свысока, и ее прозвали принцессой. Думаю, что также было и в школе машинописи и стенографии в Ла-Рошели.
— Она была гордой?
Франсина поколебалась, обдумывая ответ.
— Не знаю. Я не стала бы употреблять это слово. Она не любила людей. Не любила общаться с людьми. Да!
Она предпочитала оставаться в одиночестве…
— Она никогда не пыталась покончить с собой?
— С чего вы взяли? Вы считаете, что…
Лекёр улыбнулся:
— Нет… Ее задушили, так с собой не покончить…
Я только спросил, не предпринимала ли она раньше попыток свести счеты с жизнью…
— Уверена, что нет… Сестра любила себя такой, какой была… В глубине души гордилась собой…
Эти слова поразили Мегрэ, и он точно наяву увидел даму в лиловом, сидящую перед беседкой. Он попытался тогда определить выражение ее лица, но безуспешно.
