— А не рискованна ли ваша откровенность, Ками? — мне и впрямь показался странным столь подробный его рассказ. — Стоит ли контейнеру слишком много знать? А если по прибытию в Москву меня потянет на откровенность? Или меня пригласят к откровенному разговору?
— О, это было бы великолепно! — Ками радостно взмахнул руками. — Боюсь даже мечтать об этом, что не сглазить.
— То есть?
— Игорь, вас невозможно обезвредить. Механизм действия вируса Москве совершенно неизвестен. Вакцины не существует. Любой человек, соприкоснувшийся с вами хоть на долю секунды — обречён. А если вы посетите Лубянку или вас пригласят её посетить — это будет самый лучший и прицельный удар, который мы когда-либо наносили. Максимум через месяц центральный аппарат ФСБ прекратит своё существование. Контейнер, доставленный прямо на Лубянку… Мечта! А вас уже никакая тюрьма не испугает. Вы — абсолютно свободны и неуязвимы. Как сама смерть. Даже ваш труп будет работать на нас, ведь вирус сохраняет жизнеспособность в течение столетий. Даже малейшая частица ваше тела будет смертельно опасна. В трупе, даже замороженном, он просто «спит». Пока его не «разбудят». Разве только полная кремация, включая костные ткани… Но это довольно дорого, да и производительность крематориев в Москве не слишком высокая… А могильники… Нет, могильники не помогут. Даже под слоем извести или хлора вирус сохраняет способность к заражению. Он может умирать и воскресать. Так что с момента заражения обратного хода не будет ни в коем случае.
— А карантин?
— Карантин? — Ками, задумавшись, откинулся в кресле, глядя на глотающий душу мёртвой белизной потолок. — Разве только вы в самолёте сказали бы экипажу, что больны… Самолёт посадили бы где-нибудь в Сибири на охраняемом военном аэродроме… Вас встретили бы гостеприимные ребята в костюмах с высшим уровнем биологической защиты… Умертвили бы пассажиров и экипаж в каком-нибудь герметичном бункере, а тела полностью кремировали… Что ж, возможно. Шанс. Но ведь не для вас. Не для того вы жили, Игорь, чтобы дышать. Не для того. Ведь так?
— Так.
— Вы долетите?
— Да.
— Молча и тихо?
— Да.
— И будете наслаждаться вашей свободой?
— Да.
— И жизнью. Особой жизнью. Без запретов и ограничений. Жизнью, где есть только ваши законы. Только ваш суд и ваша кара. И выбранная вами, только вами, смерть. Вы создадите свой мир. Вы станете богом, Игорь, и мы вам поможем.
— А сами?
— Что вы имеете в виду?
— Сами не боитесь умереть? Ведь вакцины не существует. Обратного хода нет. Вирус, единожды выпущенный на свободу, неуничтожим. Так?
