Бука ярче светиться стал. Потом из лапы в Мику чёрную стрелу бросил. Мика уснула.
Я тогда подумал, что умерла, и страшно разозлился.
Дронт на Буку побежал. Бука одним движением его к дереву отбросил. Чуть лапой взмахнул — и Дронт отлетел.
Я подумал, что напрасно детей на Буку посылают. Бука очень сильный. С ним и взрослый не справится.
Потом Бука увидел Стрыя. На руку посмотрел и светиться почти перестал. Схватил Стрыя в охапку и в чащу потащил.
Я подумал: «Вот тебе, Стрый, и чаща твоя любимая, сожрут тебя там, и сдохнешь в лесном краю, и костей не отыщут».
Как успел так много слов подумать, до сих пор не знаю.
Я Стрыя не любил, но мне его жалко стало.
Стрый вредный, но из селения, нельзя его Буке отдавать.
Я подскочил и нож метнул. Нож Буке в затылочную кость вошёл.
Бука отпустил Стрыя и умер. И светиться перестал.
А у Стрыя палец отрос. От страха, наверное.
Мы подождали немного и стали в мёртвого Буку веткой тыкать. С веткой ничего не случилось.
Мы тогда осмелели, оплели Буку верёвками и в селение притащили.
Уже рассвет был.
А днём все праздновали.
Столы на площадки поставили, пили и ели много. Мы сонные были, но браги попили.
Нам уже можно было, нас полувзрослыми объявили.
С Буки панцирь содрали, из панциря много полезных вещей можно сделать.
Голый Бука — совсем мерзкий. Голый, бледный, с синими прожилками. И пятна синие по нему пошли.
А Стрый больше всех веселился. Полувзрослым стал, дразнить никто не будет. И палец к нему вернулся, теперь двенадцать пальцев на руках, как у всех нормальных людей.
А потерял бы на охоте ещё один палец, стал бы на Буку похож.
Вот бы мы тогда на него поохотились!
