Он же кодовой комбинации не знал на открытие прохода в силовой поле. Да и сканирование лобных линий не прошёл бы!
В общем, у защитного периметра он и встал. А там и дикари по следам к нему подобрались. И добили несчастного.
Мне прямо жалко его стало, честное слово!
По правилам, конечно, я за жизнь его не отвечаю, но…
Не такой, не такой смерти я ему желал. Как-то думал, поспокойней всё будет… Или вообще как-нибудь выживет…
Я ведь не злой человек, господа судьи. Честное слово и не для протокола!
Всего лишь себя спасал. Имею ведь право?
И надо было себя спасть. Я термовизор достал и по сторонам осмотрелся.
Особенно внимательно в сторону леса смотрел. Если Луца угробили, так могли и меня поджидать.
Но ничего такого и никого такого… не увидел.
Нет, помех не было. Силовое поле ведь блокирует инфракрасное излучение от корабля. Не было никого, точно говорю!
В общем, забрался я под защитный купол.
И так легко на душе стало. На траву упал и рыдал…
Не интересно про рыдания?
Ладно, продолжаю.
Как в корабль зашёл, так первым делом разделся, одёжку — в утилизатор, сам — в душ.
Вымылся и… Не поверите, к монитору потянуло. Не сразу в гибернатор, а к монитору.
Вспомнил я, что дрон на поляне остался. Как раз там, где Быб речь произносил.
Отчего-то захотелось посмотреть… Сам не знаю, на что. Любопытство замучило.
Подключил монитор, настроил изображение.
Дрон исправно передавал сигнал.
И увидел я, что утренний фарс и дневная трагедия перетекли плавно в ночной кошмар.
Прежде всего — Косорыл! Он, гад такой, нисколько не пострадал и продолжал, в отсутствие оперативного руководства, выполнять команду.
Точнее, три последние команды.
Первая команда была: навести в племени тотальный погром.
Вторая: согнать всех дикарей в кучку для прослушивания инаугурационной речи нового вождя.
Третья: восстановить хижины краше прежних.
Косорыл исправно выполнял все три команды! Причём получалось так, что выполнял он их одновременно.
Строил навесы, гонялся за дикарями, крушил хижины, забирался на стволы, спрыгивал, опять за кем-то носился, снова пытался что-то строить, кого-то хватал, уворачивался от камней, и снова начинал всё с остервенением крушить, радостно мигая встроенными в корпус фонарями.
Бедные дикари, окончательно спятив от нахлынувших за день событий, большей частью успели уже разбежаться, отчаявшись спасти жилища и пожитки.
Оставшиеся с отрешённым видом бродили по поляне, и видно было, что ничего этим бедолагам уже не надо, а только бы — лечь да помереть.
