— Ты — меня? — Можно было подумать, что я предложила ему нарядиться женщиной.
Но напрасно я старалась. У него был один коленвал и одна скорость, как у автомобиля без передач. Он впивался в меня и бился в судорогах обладания.
— Долой предохранение! — крикнул он однажды на придорожной стоянке неподалеку от Тонбриджа. Мне как раз надоела диафрагма, а тут и Поршень Пит, решив прихвастнуть, заявил, что тоже против всякого такого.
— Никаких «долой»! — заорала я, спохватившись, но было поздно. Его уже охватил острый собственнический экстаз, и после трех-четырех его конвульсий на заднем сиденье его «роллс-ройса» я уже была беременна его ребенком.
— Бедная Флора, — сказал он, слезая с меня.
— Бедная Флора, — повторила я. — Прочь из машины!
— Это моя машина.
— Больше не твоя. Теперь она принадлежит нашему ребенку.
Я отправила его домой пешком.
Теперь как раз для таких случаев он держит в багажнике складной велосипед. Точно так же поступает его сын Сэнди.
Далеко идти ему, правда, не пришлось. У него было по дому в каждой деревне графства, и в каждом доме — женщина с его ребенком.
Так, во всяком случае, появился на свет Сэнди — фигурально выражаясь, с серебряным «роллс-ройсом» во рту.
Зачем я оставила плод? Хороший вопрос. Я не молодела — сколько лет мне было тогда? Тридцать… пять, шесть, семь? Кто знает? Можно посчитать, но как-то не хочется. Нездоровое занятие — считать, в каком возрасте вы совершали ошибки. Так и будешь без конца суммировать. Скажем так: несмотря на возраст, я легко относилась к нечистому чуду рождения. С ним всегда можно было так или иначе справиться. Но этого — все дело в сроках — я, кажется, хотела всерьез. Королевского дитя. Или по крайней мере дитя, чей отец проникал в царственных особ так же, как в меня. Не хочу быть грубой, но эти вещи заразительны. Когда я говорю «хотела», я не имею в виду биологическую потребность. Скорее подразумевалось «посмотрим смеха ради, что из этого выйдет». Не будем придавать излишнего значения материнским грезам. Любопытство — это тоже неплохо. Подносишь младенца к свету, щекочешь, чтобы поглядеть на реакцию, пристраиваешь к груди — и если не чувствуешь отвращения, то можешь даже его оставить.
Папочка обязательно раскошелится. Если, конечно, не вмешается ночная жена Флора.
Этот станок по выбросу спермы даже припас для Сэн-ди местечко в своей старой школе Смегма Магма. Там его учили стильному ношению разных носков и превращению страны в подобие его самого.
