— Ну не знаю, Коль…
— Да как ты не понимаешь! Сейчас выжить надо! Выжить, а не сломаться и не спиться. Чтобы никакой мерзавец над тобой не глумился, чтобы самому не застрелиться, глядя, как бандюки правят бал! Вон мне вчера сообщили: у нас парень был — спец по Афганистану, знал там всё и вся, на пуштунском говорил… Королём ходил, гоголем, всё у него схвачено было. Так умер он на днях. Никому стал не нужен, заболел, запил. И всё… Так что мой тебе совет: наступи на горло совести. Если хочешь — приказ. До лучших времён. Может, они ещё и наступят… Может, и наступят.
Францев молчал.
— Ну чего ты молчишь? — Николай Иванович смотрел на Францева с отеческим раздражением, как на нерадивого сына. — Я не помогу тебе, пока ты сам не поймёшь, что это жизнь посылает нам испытание. Если ты не выжил, то… ты — говно! — Он явно искал словечко покрепче. — Грош тебе цена, если не выстоишь.
Николай Иванович остановился у окна. Затем повернулся и продолжил с лицом, озарённым новой идеей:
— Послушай, я что подумал. Я сейчас еду на встречу с одним очень неглупым человеком — он философ, политолог, очень образованный, большая умница. Ты же у нас пока безработный, времени — полно, поехали. Посидим, поговорим, пообедаем, а заодно послушаем, что он тебе скажет.
Францеву было всё равно. Он не понимал, как ему дальше действовать, и согласился.
Глава 8. Левиафаны не умирают
Ехать было недалеко, в первый частный ресторан Москвы времён перестройки — «Кропоткинская, 36». Из-за столика в дальнем углу зала им поднялся навстречу плотный человек лет 50, с добродушным полным лицом. Большой лоб увеличивали глубокие залысины, глаза были умные, проницательные, с искорками юмора. Францеву он сразу понравился.
— Гринько, — представился человек, протягивая пухлую руку. — Вячеслав.
— Францев, Сергей.
— Вот, Вячеслав Саныч, привёл к тебе последнего агностика-романтика на территории постсоветского пространства.
— Отлично представил, — засмеялся философ. — Давайте-ка выпьем для начала, закажем что-то поесть, а потом, друзья, можно и к лирике перейти.
Мгновенно около столика нарисовался официант.
— Что будете пить? Может быть, аперитив? Виски, мартини, джин?
— Единственный спиртной напиток, предназначенный для встречи друзей, — это водка. Все остальные напитки — для одиночества. Так что принесите нам водочки, будьте добры, — попросил новый знакомый.
— «Абсолют», «Финляндия»?
— А «Столичная» есть?
Официант слегка поскучнел, но водка и закуски появились на столе сразу же.
