– Твои руки.
Я морщусь, окуная полотенце в ведро с соленой водой.
– Ничего страшного.
Пальцы парня накрывают мое запястье. Я позволяю ему осмотреть мои ладони. Тепло его прикосновений распространяется по коже. Вдруг осознаю, что дырявая кофта, ставшая почти прозрачной от дождя, едва прикрывает мою наготу. Для Ты-и это ничего не значит, но гость – не Ты-я. Он может увидеть. Уже увидел, судя по оттенку его щек. Теперь я тоже краснею. Просто нелепо. Мне совершенно комфортно в моей наготе, по крайней мере насколько я помню.
Что изменилось?
Во-первых, прошлая я была гораздо ухоженнее. Уговариваю себя, что мое смущение никак не связано с парнем, который торжественно выносит приговор:
– Может произойти заражение.
– Заживет.
Убираю руку, хватаю полотенце и бросаюсь в атаку на пятно. Он не доволен ответом. Решительно повторяю:
– Заживет, правда.
У меня есть доказательства затягивания ран похуже, чем эти. Но лучше ему о них не знать.
Уборка – его способ ухода от действительности. В конце концов он к ней возвращается. Работаем в тишине. Дождь на крыше утихает по мере того, как мы заканчиваем.
Парень идет в сад. Я выхожу на улицу, наслаждаясь остатками пасмурного дня, чтобы разрезать стволы на грубые бревна для Хьюберта № 2. Мне придется дать ему имя. Или им. Или ей. Леона. Имя внезапно появляется в голове. Звучит жестко. Мне понадобится жесткость и твердость, чтобы уплыть с этого острова на плоту. Потому что, честно говоря, Леона будет плотом. У меня нет ни навыков, чтобы построить правильную лодку, ни трех лет в запасе.
Темнота наступает рано, заставляя вернуться в дом. Я принимаю ванну, смывая дневную грязь. Пока вытираюсь, аппетитные запахи просачиваются в комнату. Следую за ними на кухню. На столе миска. От нее поднимается пар, чувствуется запах картофельного пюре…
…посыпанного колечками лука с кусочками золотистого сливочного масла. Вкусы тают на языке, словно настоящие. Напротив меня улыбается Кей. Я наклоняюсь, пуская слюни, чтобы посмотреть содержимое миски.
…край стола упирается в живот. Таро, а не картошка.
Дверь позади меня открывается. Я резко поворачиваюсь:
– Ты собрал их?
– Всего два.
Он моет руки.
– Всего?
Джоули, там только двенадцать штук.
Гость выключает кран. Кап-кап-кап. Последняя капля.
– Я не позволю нам голодать.
Упреждающий тон, словно чувствует мои выпущенные иглы. Он не ошибается. Еще не видя парня, догадываюсь, какое у него выражение лица.
– Дело не в нас.
Я ем ровно столько, сколько необходимо, остальное запасаю. Пеку невкусное печенье, потому что оно долго хранится. Но пюре из таро? Роскошь, которую мы не можем себе позволить.
