Нет, это было не от Яганы. Из Каркана, из дома ребенка. Обратный адрес заставил Бардаша открыть письмо… Ягане сообщали, что если она серьезно решила усыновить ребенка, то может приехать и посмотреть младенцев, и перечислялись нужные справки… Целая груда справок… Милая Ягана! Милая Ягана! Почему же вы не сказали об этом? Боялись меня обидеть, хотели сначала все узнать?..
Узбеки любят детей больше всего на свете. Они говорят: дом с детьми — цветник, а без детей — кладбище. В доме с детьми — весело, а без них — могильная тишина… Да… это было так. Вот о чем плакали по ночам глаза Яганы…
У них был тихий дом, но это был их дом, и она хотела сделать его веселым… Так и будет, дорогая, конечно, конечно.
Может быть, она поехала в Каркан, не дождавшись этого письма?
Шофер такси дремал за рулем. Бардаш назвал адрес Надирова. Из дома, за воротами которого густо лаяла собака, не сразу выползла старуха.
— Где Бобир Надирович?
— Уехали они. В Газабад!
— Уехали? С кем?
— С молодой начальницей… Дадашевой, — неожиданно бойко крикнула старуха.
— Спасибо.
Бардаш посмотрел на звезды. Где-то под ними катился сейчас «козел» Яганы, выщупывая фарами трудную и долгую дорогу в песках. Хорошо, если за рулем сидел Надир. «Волга» туда не проберется, и, конечно, он сам вел машину, старый пустынный волк… Он не доверял ничего делать другим, когда был рядом, тем более вести машину сквозь ночь, в пустыне…
В пустыне, где недавно отгорели маки… Ковры маков, накатываясь на пески, полыхали, словно знали, что отпущено им немного. И такие же, как маки, звезды опускались с неба и, словно порхая, мерцали на лету низко-низко…
Бардаш почувствовал, что теперь он как-то отрезан от всего этого. И сердце его вдруг сдавила нестерпимая тоска.
