Отряд Вихарева в Семеновке долго задерживаться не стал. С помощью жителей очистили деревню от спрятавшихся немцев, перетаскали тела убитых в ров, осмотрели окрестность и, забрав обоз, ушли к себе. Телеги были натружены главным образом имуществом — телефонный кабель, аппараты, радиоприемники, аккумуляторы и еще какие-то приборы, назначение которых никто не знал. За обозом шли пять пленных. Офицера положили на телегу. Легкое ранение в ногу не позволяло ему идти пешком. Перед обозом, на расстоянии примерно километр до него, двигалось головное охранение. Ехали кружным путем, узкими заброшенными дорогами.
— Не придумаю, что с этим барахлом делать, — сказал Вихарев шагавшему рядом Матвею. — Нам оно ни к чему. Сжечь жалко. Красной армии передать невозможно.
— Закопать до лучших времен, — посоветовал Матвей. — Не все же отступать будем. Соберет Красная армия силы, погонит германцев, вот оно и пригодится.
— Я уж думал об этом. Пожалуй, так и сделаем. Смотри, как офицер головой крутит. Ожил. Не хочет ли сбежать.
— А пущай, далеко не уйдет, — спокойно сказал Матвей, перекидывая с плеча на плечо винтовку.
Он, как и многие, не захотел променять русскую винтовку на немецкий автомат. «Она осечки не даст. Тяжелыми боями проверена. Это тем, кто с закрытыми глазами, не целясь, стреляет, — автомат нужен, а мы, не торопясь, поцелимся. Патронов меньше изведем, а толку больше будет. К тому же трехгранный штык. Между костей не задержится, обратно тащить не застрянет, крепости хватит двух человек на воздух поднять», — твердо решили между собой охотники, когда им предложили вооружиться захваченными автоматами.
К обеду отряд добрался до места стоянки.
Старший сын Мельника — Василий — остался на Пономаревском хуторе с небольшой группой мужчин наблюдать, чтобы огонь не перебрался через канавы и лес снова не загорелся. Местами еще тлел мох. Едкий запах гари не подпускал на горелые места. Василий бродил по округе, искал дымившиеся места, заставлял мужиков перекапывать землю. Староста получил разрешение коменданта на порубку строевых обгоревших деревьев. Уходя, наказал сыну, как только будет возможно, начать заготовку бревен и волоком тащить их к дороге. Василий понимал, что отец решил строиться. Вчера он должен был прислать топоры, пилы, питание, но почему-то задержался. Угоревший от дыма, злой, с головной болью, бродил он, ругая всех — начиная с отца, спать ушел в лес с подветренной стороны пожарища. Проснулся поздно, солнце уже поднялось над деревьями и сильно припекало. Головная боль прошла, но мучил голод. Взятый с собой хлеб был съеден еще вчера, другой еды не достать. Комендант с уцелевшими работниками аэродрома поселились в палатках, пищу им привезли, но просить у них Василий не решался.
