Рождение командира | страница 60
— А видишь ли, — с усмешкой сказал приезжий, — он старик неглупый. Может быть, думал, что вы его тут арестуете, так дочери с внучкой оставил.
Он переглянулся с полковником Иванцовым, тот ответил ему улыбкой.
— У меня сомнение есть: почему же, если он наш человек, не пошел он и прямо мне не сказал? — упорствуя, сказал председатель.
— А зачем тебе старик станет рассказывать? Ты бы ему все равно не поверил. У каждого свой характер: он и дочери своей ничего не сказал. Не кончилась еще война. Кончится — многое узнаешь. Старика этого уважать будешь. — И, повернувшись к полковнику, сказал: — Сын его в нашем криворожском активе был одним из лучших работников.
— Он и сейчас работник неплохой, — с особенным значением, сказал полковник Иванцов.
Когда председатель сельсовета вышел, приезжий добавил:
— Старик — железнодорожник. Я его знаю двадцать лет! Мастер на все руки. Характером — кремень.
● 3-й Украинский фронт
1944 г.
ПЕСНЯ
Поезд идет на запад. Паровоз дышит напряженно и сильно; дым его, разорванный клочьями, опадает на черные влажные поля. Из окна вагона видно, как побуревшая от утренних заморозков сухая грива травы по краю железнодорожной насыпи быстро убегает назад. Высокий кустарник, растущий подальше за травой и за дорогой, которая угадывается на насыпи, тоже убегает назад, но медленнее, чем трава. Телеграфные столбы, стоящие за кустами, приостанавливаются, нехотя поворачиваются, а потом тоже уходят за кустарником и травой. А высокий берег на другой стороне глубокого оврага, идущего параллельно железнодорожному пути, забегает вперед, все вперед, как будто перегоняя поезд, и все-таки отстает от него.
Над полями светит бледное — без лучей — солнце: небо покрыто тонкими легкими облаками. На станциях женщины продают помидоры, арбузы и соленые огурцы.
Я еду в вагоне вместе с командой, которая перебрасывается с одного участка фронта на другой перед последними боями этого года. Верхние полки подняты и сомкнуты одна с другой. На них видны ноги в белых или синих носках, иногда босые, раскинутые во сне, слышно мерное дыхание спящих людей. Внизу, где с поднятыми верхними полками стало просторно, как в зале, сидят выспавшиеся солдаты. Они только что принесли со станции крутые яйца, помидоры, огурцы, налили в котелки и фляги кипятку и теперь закусывают.
У стены около окон стоят несколько человек, отставших от своего эшелона и попросившихся в этот вагон. Их здесь приняли сурово, хотели высадить, и сейчас вопрос, в сущности, не улажен.