Он уже привык к текущей вокруг энергии жизни, даже в открытом космосе ее было достаточно. В момент прыжка вся чи’а вокруг него исчезла. Джонни ощутил бескрайний холод и бесконечную тоску. Он чувствовал, что движется, но не понимал, куда. Его собственная энергия стала просачиваться наружу, в окружающую его пустоту. Он чувствовал себя, словно проколотый пакет с водой, только вместо воды была его чи’а. Гиффет взял себя в руки. Он может контролировать свое тело и душу. Джонни закрылся от окружающей его пустоты, создал вокруг себя воображаемый кокон. Это помогло. Сколько он сможет так продержаться? Час, два? Или десять минут? Время здесь стояло на месте, тут не происходило никаких событий, был только кло’когн, несущийся сквозь пустоту навстречу своей цели. Джонни ушел в себя, закрыл глаза и стал вспоминать счастливые моменты своей жизни. Вот он с родителями на пляже, считает пролетающих чаек… Вот Лаура, она смеется… Каротти, ругает микросхему — в руках у него паяльник, сизый дымок поднимается вверх тонкой струйкой…
Ричи играет в теннис, у него уже неплохо получается. Нужно научить этой игре Джозефа — он много про нее расспрашивал. Ему и ракетка не понадобится, с такой-то реакцией…
Гиффет вспомнил, как Луиза отчитывает его друга. Боже, и как он только ее терпит? Она им просто помыкает, а тот улыбается, словно идиот. Счастье — это понятие субъективное…
…Стюарт сидит за столом и что-то пишет. Джонни выделил для него отдельный кабинет, обставив его дорогой мебелью из светлого клена. Когда капитан рядом, ему гораздо спокойнее — немного есть людей, на которых можно так положиться.
…Вот они сидят в «секретной кофейне». Все здесь, даже Стюарт пришел. Каротти рассказывает анекдоты. Гиффет знает, что самое смешное — это то, что он начинает смеяться на середине рассказа, но ничего не может с собой поделать, суть шутки он улавливает гораздо раньше остальных. Лаура так и говорит: «Томас, расскажи что-нибудь смешное, Джонни такой забавный…»
…Как же холодно. Он сейчас сойдет с ума. Сознание разъезжается, воспоминания проплывают в темноте, словно плоты по ночной реке в беззвездную ночь, на мгновение освещая темную воду висящим на столбе масляным фонарем…
Гиффет держался из последних сил. Он буквально видел то, что люди называют безумием — вот оно, рядом, протяни руку и коснешься. Забыть все, остаться в этой пустоте, перестать быть. Даже страх, последнее, что его удерживало, растворялся в окружающем Ничто.
