Как-то Левка, подкараулив на лестничной площадке Бориса, схватил Парня Семена Палыча за галстук и ехидно спросил:
— Как нужно ответить?
— Не тронь рабочую кровь! — гордо проговорил Борис, пытаясь освободить галстук из цепких Левкиных рук.
— Не тронь рабочую кровь? Врешь! Какая же у тебя рабочая кровь? Ты докторское чадо, — смеялся Левка, не замечая, что с верхнего этажа спускаются несколько пионеров из седьмой группы.
Он не успел опомниться, как его подняли за шиворот и чуть не спустили с лестницы. От дальнейшей расправы Левку спасло только то, что, по пионерским законам и обычаям, запрещалось прибегать к физической силе. После этого Левка дня три сидел в классе тише воды и ниже травы. Даже, видимо, не рискнул пожаловаться матери. Во всяком случае, Ганна Авдеевна в школу не прибегала и скандала не устраивала.
Вот почему, хорошо зная Левку, я и не советовал Герте идти мимо дома Гринева. Но Герта решила все по-другому.
— Я пойду, Гошка, там, где ближе, — заявила она. — Прямее ближе! Понял? И твой ненаглядный Левка мне ни на мизинчик не страшен.
— Не хорохорься, Герта, — настойчиво убеждал ее я. — Попадешься Левке, вспомнишь…
— Интересно, — оборвала меня Герта, — что бы на твоем месте посоветовал Глеб?
— Глеб занимается с Галиной Львовной, поэтому слушай меня. Добра тебе желаю.
— Не хочу твоего добра. Ты… ты трусливый заяц!
— Я?!
— Ты!
— Ах так?
— Да, так!
Нахмурив брови, я уставился на Герту, стараясь скопировать стальной взгляд знаменитого немецкого киноактера Конрада Фейда. Но Герта, улыбаясь, выдержала мой взгляд.
Я с огорчением вздохнул: Конрад Фейд из Гошки Сизых не получился.
Что же мне оставалось делать? Признать себя трусливым зайцем или… И я ухарски произнес:
— Топаем вместе, Герта! Провожу до самого дома ксендза.
— Проводишь? А Левка? — удивилась Герта. — Он и тебя за вихры оттаскает.
— На Левку плевать! Согласна? Вдвоем надубасим, коли полезет.
Кивнув, Герта поправила косы, и мы пошли.
Я уже упоминал, что до того, как стать пионерами, мы с Глебом частенько бегали в костел, чтобы послушать, как играет на органе Евгений Анатольевич. Костел находился в самом начале нашей улицы (сейчас напротив него как раз строили новую гостиницу). Даже Николай Михайлович, если проходил мимо, и то порой останавливался, когда из костела неслись звуки органа.
Из любопытства бывал я и в православном храме. Однажды случайно очутился около Лузиновской церкви. Из ее раскрытых дверей доносилось пение.
