— Иванова. Тебе зачем?
— Играешь хорошо.
— Спасибо. А мы решили остаться тебя послушать.
— Неужели! — хохотнул он. — Я тебя зимой ждал.
— А вы знакомы, что ли? — подала голос Лёлька, наблюдавшая за их диалогом, как за воланчиком в бадминтоне.
— Некоторым образом, — отозвалась Полина.
— Если бы я тогда знал, что ты играешь, я бы тебя позвал с нами выступать, — широко улыбнулся Мирош.
— Эта детка выступает только со мной! — ехидно улыбнулась Павлинова, показав клычки. — Если у вас Гапон в клавишниках, то Зорина вам без надобности.
— Сравнила божий дар с яичницей.
— Вообще-то я выступаю только с собой, — вклинилась Полина.
— Так Зорина или Павлинова? Учти, теперь все равно найду.
— Зачем? — повторила Поля свой любимый вопрос.
— Я тебя без шапки узнал, а видел раз в жизни. Вдруг судьба?
— Судьбу мы обсудили еще в прошлый раз.
— Честно? Не помню.
— Девушка тебя отшивает, — пояснила Лёлька, кажется, готовая ринуться в бой. — Чё непонятного?
Мирош взглянул на нее и негромко рассмеялся. Ему, по всей видимости, все было понятно. Только вот о присутствии вокалистки он как-то успел позабыть. С той секунды, как в голове прострелило узнавание, никакого голоса не было. Никакой девушки с зонтиком тоже. Была абсолютная музыка, сливающаяся с его измерением. Клавишница была со светлыми волосами, которые шевелил ветер. Это к ней он шел, бросив ребятам мимолетное «ща приду».
Потом снова повернулся к Полине и негромко сказал:
— Зима закончилась, Снежная королева должна была либо растаять, либо улететь на север.
— А мне тут нравится, — улыбнулась она.
— Тогда почему не таешь?
— Так потому что нравится!
— Л — логика. Снежным королевам метеоусловия нипочем? Похрен там, что температура плюсовая?
— Хромает твоя логика.
— В чем?
— Я не Снежная королева.
Он хитро прищурился и наклонился к ней пониже, чтобы их лица оказались друг напротив друга. Успел зацепить льдинки в ее глазах. Такие, которых хотелось коснуться пальцами, забрать на ладонь и смотреть, как те, отогреваясь от тепла кожи, превращаются в воду.
— Ты не говоришь, как тебя зовут, значит, буду называть, как хочу.
— А ты не спрашивал.
— Ты была против анкетирования.
— Я была против подробностей.
— Павлинова или Зорина?
— Зорина.
— Значит, Полина, — расплылся он в улыбке и негромко протянул: — «Поліна, я на колінах!»
— Я окончательно утратила нить разговора! Что вообще происходит?! — прорычала Лёлька. Она никогда не могла заткнуться и промолчать, когда надо было и заткнуться, и промолчать.
