Дьякон Кинг-Конг | страница 31



Он прервался из-за приступа кашля.

— Ладно-ладно, — сказал Элефанти, прежде чем тот продолжил. Двое ребят Слона, безостановочно таскавших ящики через вагон в поджидающий кузов грузовика, задержались, чтобы улыбнуться.

— Я еще не закончил, — сказал старик.

— И это сойдет, — сказал Элефанти. — А итальянских песен не знаешь? Например, траллалеро?

— Не знаю, врать не хочу.

— Это песни Северной Италии. Их поют только мужчины.

— Это пусть твои бульдоги поют, мистер. У меня есть кое-что получше, — сказал ирландец. Снова закашлялся, в этот раз раскатисто, затем взял себя в руки и прочистил горло. — Я так понимаю, тебе нужны деньги?

— Я так плохо выгляжу?

— Мне нужно отправить маленькую посылку в аэропорт Кеннеди.

Элефанти глянул на двух мужиков, которые замешкались, чтобы послушать. Они поспешили вернуться к работе. Теперь это бизнес. Элефанти пригласил ирландца пересесть в кресло рядом со столом, подальше от прохода.

— Я ничего не вожу в аэропорт, — сказал Элефанти. — Я занимаюсь хранением и небольшими перевозками. В основном для продуктовых.

— Это будешь властям рассказывать, — ответил ирландец. — Сальви Дойл говорил, тебе можно доверять.

Элефанти недолго помолчал, потом сказал:

— Последнее, что я слышал о Сальви, — что он кормит червей где-то на Стейтен-Айленде.

Ирландец усмехнулся.

— Но не когда мы с ним общались. Или с твоим отцом. Мы были друзьями.

— У моего отца не было друзей.

— Когда мы все были гостями штата, у твоего отца хватало друзей, упокой Господь его вечную душу.

— Если нужна Стена плача, вот тебе стол, — сказал Элефанти. — Хватит ходить вокруг да около.

— Что?

— К чему ведешь, мистер? — нетерпеливо спросил Элефанти. — Что надо-то?

— Я уже сказал. Перевезти кое-что в Кеннеди.

— А дальше?

— Это уже мое дело.

— Посылка большая?

— Нет. Но курьер должен быть надежный.

— Вызови такси.

— Не доверяю такси. Доверял Сальви — а он сказал, что доверять можно тебе.

— Откуда Сальви узнал обо мне?

— Он знал твоего отца. Я ведь уже сказал.

— Никто не знал моего отца. Его душа была потемки.

Ирландец усмехнулся.

— И то верно. Он вряд ли говорил больше трех слов в день.

Это было правдой. Элефанти запомнил на будущее, что ирландцу об этом известно.

— Ну а на кого работаешь? — спросил он.

— На себя.

— Это что значит?

— Это значит, что не нужно брать больничный, когда болею, — сказал ирландец.

Элефанти фыркнул и поднялся.

— Пошлю с тобой до метро одного из своих. По ночам тут бывает опасно. Торчки в Козе готовы сунуть ствол в рожу ни за грош.