Полусотник заметил, как виконт потягивает носом, и непонятно пояснил:
— Винные бочки освобождают перед покраской.
— Зачем?
— Чтобы покрасить железным суриком. Распоряжение графа Вольфа, подтверждённое Его Величеством и Её Императорским Высочеством.
Виконт так и не понял, почему король и принцесса императорской крови лично распоряжаются какими-то пустыми бочками, но промолчал. И вообще, молчание иногда продлевает жизнь, и всегда делает её легче. Особенно если это жизнь военного человека.
— Здравия желаю, ваша милость! — у дверей королевской приёмной виконта поприветствовал бывший его подчинённый, переведённый в личную охрану принцессы после своего знаменитого выстрела.
— Бдишь, Франк?
— Мышь не проскочит, ваша милость, — лучник ударил себя по обтянутой чешуйчатым панцирем груди. — Граница на замке!
— Доложи о нашем прибытии, храбрый мышелов-пограничник, — оборвал его похвальбу полусотник. — А за болтовню на посту в ухо получишь.
Франк с опасливым уважением покосился на внушительный кулак полусотника и скрылся за дверью королевской приёмной, оставив охрану на пятерых своих товарищей. Буквально через минуту выскочил с сияющей физиономией:
— Его Величество изволит принять вас, благородные господа!
Проходя мимо лучника, виконт шепнул ему:
— Лакейские замашки совсем не подходят к твоей продувной роже, Франк. Будь попроще, болван.
В королевском кабинете полумрак, рассеиваемый лишь огромным светящимся прямоугольником, висящим в воздухе без всяких подставок или верёвок. Прямоугольник показывал подробнейшую карту столицы и ближайших окрестностей. Не иначе это проявление божественного могущества, потому что нынешние художники рисуют так, что по их картам можно заблудиться по дороге от собственной спальни до собственного же сортира. Ну, не совсем так, но похожие случаи бывали, чего уж скрывать.
Король сидел за столом подперев подбородок рукой и молчал. Её Императорское Высочество с божественной непосредственностью ела что-то из вазочки маленькой ложечкой и зажмуривалась от удовольствия. Старый граф Вольф закинул ногу за ногу и непринуждённо развалился в кресле с бокалом вина в руке. Королевский казначей блестел лысиной около заставленного бутылками столика. Младший граф Вольф присутствовал в кабинете сразу в двух своих воплощениях — одно, человеческое, черкало что-то пером на большом листе пергамента, а второе, звериное, разлеглось на столе напротив короля и лениво помахивало хвостом.
