Отшельник-2 - Сергей Николаевич Шкенёв

Вислоухий щенок сопротивлялся и упорно отказывался есть аппетитное варево из молодой крапивы, щавеля, одуванчиков и жирной глины, сваренное специально для него. Наверное, из-за того, что большая деревянная ложка ему в пасть не помещалась.

— Держи крепче! — прикрикнула Милка на младшего брата. — Ты же не хочешь, чтобы Буян умер от голода?

Пятилетний Минька отчаянно замотал головой. Он никогда не встречался с голодом, но по рассказам старших, это чудовище раньше часто приходило в их деревню и забирало с собой не только детей со стариками, но даже крепких мужиков не щадило. А потом государь-кесарь запретил голоду появляться в своём государстве, а патриарх предал страшилище анафеме.

Однако Буян от похлёбки отказывался, и больно тяпнул Миньку за палец, после чего вырвался из рук и сбежал в заросли малины.

— Растяпа! — рассердилась Милка. — Как теперь его ловить?

Минька представил, что из-за его неловкости в деревню может вернуться голод и громко заревел, размазывая слёзы по лицу грязными кулаками. Оно же… оно же… это чудовище… Матушку с батюшкой жалко! И Милку тоже жалко!

— Хватит реветь, — старшая сестра погладила братца по лохматой голове. — Не получилось с Буяном, получится с Мурлыкой.

— Мурлыка! — Минька перестал плакать и широко улыбнулся.

Кот, привезённый отцом с ярмарки в далёкой и таинственной Любимовке, был гордостью их семьи и завистью всей округи. Шутка ли, два рубля серебром! Почти как лошадь! Зато и пользы не меньше — полосатый пушистый зверь извёл чуть ли не всех мышей в деревне, и пару раз притаскивал из леса задушенных козюль. Козюли, они ведь почти как голод — ужалит, и трёх дней не проживёшь.

— Ну что, идём кормить Мурлыку?

— Идём, — согласился Минька, но остановился, прислушиваясь к далёкому конскому топоту. — Это кто?

Сестра отмахнулась:

— Небось татары в набег пошли.

— Хочу посмотреть!

— Да что на них смотреть? Татары как татары… Да они всё равно к батюшке заедут, дома и посмотришь.

И в самом деле, у ворот родного дома детишки оказались одновременно с богато одетым всадником, важно восседающем на вороном жеребце. Это у них привычка такая, раз начальный человек, так конь непременно вороной. Ну, или гнедой, если в невеликих чинах.

Гость, однако, не стал чваниться и надуваться спесью, и спешился, бросив поводья сопровождающему его воину. Во двор зашел на своих двоих, проявляя уважение к хозяину. Только заорал страшным голосом: