– Ваша правда, не вижу. Мне трудно себе представить, какие такие действия Её Величество может замышлять против короля. По мне так правы те, кто утверждает, что скорее всего сама королева стала объектом какого-то хитрого и коварного плана, какой-нибудь далеко идущей интриги. Во всяком случае, мне в это легче поверить. Марианна Чеширская, всегда такая нежная и кроткая – и вдруг в заговорщицах! Да и сама королева отказывается признать свою вину. Мало ли, что почерк её. Почерк ведь можно и подделать. Если вы хотите знать моё мнение, то я считаю, что скорее всего это происки баронессы Сен Фелисьен, которая, говорят, спит и видит себя королевой. А, может, и ещё какая другая красотка приложила к этому делу свою душистую лапку.
Трактирщик замолчал, и я, не зная, о чём ещё его спросить, поскольку скудость моих знаний воздвигла непреодолимый барьер моей любознательности, сказал, подводя итог нашему разговору:
– Вы поступили очень разумно, не отказавшись побеседовать с нами. Всё же это намного лучше, чем убеждать в своей невиновности гвардейцев господина кардинала. Но наш разговор ещё не окончен. Если у нас появятся к вам вопросы, мы вас навестим.
Я поднялся. Мишель последовал моему примеру. Трактирщик тоже было засеменил вслед за нами, бормоча что-то о преданности Его Преосвященству, но я его остановил:
– Возвращайтесь к своим вертелам. Мы сами найдём выход.
Когда мы были уже за дверью, Мишель, не проронивший за всё время ни слова, что, несомненно, стоило ему неимоверных усилий, сказал:
– Здорово ты взял его в оборот. Вот только не пойму, что тебе от него было нужно.
– Ты помнишь ту листовку, где за поимку опасного преступника была обещана награда в 500 крон?
– Ну, помню.
– А ведь я не случайно привлёк к ней твоё внимание. Вчера ночью в поисках ночлега я проходил мимо этого самого трактира и стал случайным свидетелем драки. Я тогда не понял, кто с кем и почему дерётся – мало ли? – но видел, как один из мышкетёров вылетел из двери, словно камень, брошенный из пращи, и приземлился чуть ли не у самых моих ног, так что я его очень хорошо разглядел. Ещё я увидел, что, прежде чем вылететь, он немного замешкался в дверях, роясь в карманах, и бросил хозяину целую горсть монет. Причем не медяков, а серебра. А потом смотрю – листовка, а на ней – ну точно тот самый мышкетёр. Как тебе такая история?
– История что надо.
Я мысленно согласился с Мишелем, решив, что вру я очень даже складно. Вернее привираю, потому что ложь моя основана на правде.
