Часа через полтора, изрядно подпортив немецкие штаны в районе колен и окончательно дорвав гимнастёрку, уставшим оборванцем вернулся к речке. За продолжением погони наблюдать не стал, а, пробравшись к месту стычки с пацанами, тщательно осмотрел берег.
Нашёл удилище с заводским крючком и нейлоновой леской, пару остывших картофелин, соломенную шляпу и – коробок с солью! А что ещё нужно для счастья? Разделся до трусов, переправился через реку, залез в дремучие камыши, постирал, развесил в зарослях одежду, и как был в трусах и шляпе, накопав червей, особо не скрываясь, уселся рыбачить в полукилометре выше по течению. Сзади по дороге, нет-нет, да проносились немецкие машины, но Лёхе на них было наплевать – он рыбак! До вечера людей на берегу так и не появилось, а вот рыба клевала неплохо. Поймав пару мелких окуньков, используя их вместо наживки, Лешке удалось вытащить из реки четырёх среднего размера щучек.
Очистив и порезав на куски добычу, завернул посоленную рыбу в письма Ганса. Припрятал в сумку и снятые с удилища рыбацкие принадлежности. Оделся в чистое, перебежал грунтовку и двинулся в обратном направлении – на запад…
Пройдя несколько сот метров, повернул на север – вдоль дороги. Шоссе же, с проходившими по ней военными машинами, оставил по правую руку на пределе видимости. Когда совсем стемнело, набрёл на лощину. Чертыхаясь на промокшие в сумке спички, с десятой попытки развёл-таки небольшой костерок.
Щука, жаренная на огне, да с разогретой картошкой! Съел всё! Как убитый спал до утреннего тумана. Проснулся от жажды и холода. Двадцать отжиманий согрели тело, а покрытая ряской, болотного вкуса вода в ста метрах ниже по лощине – избавила от жажды и остатков сна.
Продолжил было движение на север, однако, разглядев впереди большой город, свернул к шоссе. Улучив момент, перебежал дорогу, голышом снова форсировал реку и вошёл в лес.
До вечера преодолевая косогоры, продолжал двигаться в восточном направлении. Неуютно, на голодный желудок переночевал. С рассветом, бурча животом, зашагал дальше, дав себе обещание – при первой же возможности во что бы то ни стало раздобыть еды. Через час пути с холма разглядел небольшое селение. Обойдя его, подошёл к северо-восточной окраине. Там, по Лёхиным наблюдениям, дома ближе всего подходили к кронам деревьев.
Опасливо косясь на яростно рвущуюся с цепи собаку, толкнул дверь ближайшей хаты – открыто. Вошёл. Кухонный стол, глиняная крынка, прикрытая полотенцем, гусиное крыло. Грязная посуда в деревянном ведре с водой…
