Заканчивал я свой день в тренировках на арене и очень часто занимался с Мазуром. Как кандидат, на турнире я сам мог выбрать дисциплину, в которой мне предстояло сражаться. Я решил, что с грушами буду соревноваться на пиках, основную часть – на мечах, ну и вызов брошу. Хотя по правилам уже за участие полагался серебряный ярлык, право не бросать никому вызов. По рекомендации Мазура я наблюдал за сражениями своих и действительно стал подмечать стилистику. Например, когда Хвант делал взмах мечом, он как бы зависал на секунду, и в этот момент у него была открыта левая часть, этим можно было воспользоваться. У моего старого знакомого Харта тоже была одна слабость: он выворачивал руку при дальнем ударе, и при сильном ударе по мечу снизу, наверняка бы не удержал его, так как сила удара пришлась на область открытых пальцев. А даже если он меч удержал бы, рука была бы временно парализована. Ко мне подошел Хилт и спросил:
– Что, изучаешь стилистику боя?
– Да. Мазур посоветовал как можно больше наблюдать за потенциальным противником.
– Мазур прав, чем ты больше про него знаешь, тем больше шансов. Ты внимательно наблюдай. Хотя с нашими тебе сражаться в этот раз точно не придется, к нам воины прут, уже на две команды набрали иностранцев. Поползли слухи, что мы тут хорошо лечим, народ валит толпой. Покалечили Гектора нашего, даже пришлось сейчас приостановить набор. Гектор четыре года у нас привратником работал, молодец, не калечил никого без надобности. Он хоть и крупный и бестолковый, но добрый парень. А тут такой же, как он, прибыл, глупый, огромный, и совсем не добрый. Сбил его с ног да ребра ему еще поломал зачем-то, пока стражники бой остановить успели. Гектор-то у тебя уже в клинике, надеюсь, сможете его вылечить.
– Я не знаю, пациентов много уж больно, всех в лицо даже не запоминаю. Да и потом там моя роль, как у тебя тут. Лечат вот Милл и ученики его, а я руковожу.
– Блин вот как жизнь-то поворачивает, так-то раньше словосочетание попасть к Миллу было нарицательным, самый безжалостный палач всех времен и народов, про него легенды ходили. А теперь чуть ли не святой, ему вон руки целовать пытаются. Чему же ты его так научил?
– Да не так уж и многому, он большей частью сам овладел, – я практически и не врал, так как действительно считал, что научил минимуму, скорей послужив неким катализатором для пуска изобретений в этом измерении. Очень многие открытия сейчас происходили без меня, я только наблюдал за происходящим. Когда Сафий притащил архаичный микроскоп и еще более архаичную подзорную трубу, и сказал:
