Саша ловил себя на неосознанной боязни уже не вернуться в этот город, ведь он улетал в полную неизвестность. И потому-то ему особенно хотелось увидеть всё, что он успел полюбить. Вобрать в себя напоследок и этим держаться, когда станет совсем невмоготу. А он знал, что станет…
Перед тем, как отправиться на Московский вокзал, Саша зашел к Спасу-на-Крови, зеленовато, таинственно мерцающему в сумерках. Это было немножко наивно — прийти сюда в надежде спастись не столько этим чарующим сиянием, сколько самим духом этого собора, вознесшегося из трагедии и над ней.
"Я переживу", — Саша повторял это про себя уже не в первый раз, потому что именно этого — пережить — ему хотелось меньше всего.
Он обнаружил, что уже минут пять рассматривает рекламный плакатик с пошлейшей надписью: "Жалюзи меня нежно…" Весь вагон метро был увешан подобными: один демонстрировал длиннопалые женские ступни, якобы вылеченные от грибка, другой грубовато расхваливал прелести пластической хирургии… Ни что из этого не было нужно Саше, кроме отсрочки от армии, которую открыто гарантировала некая юридическая фирма.
"А может, как раз пойти? — безразлично подумал он, продолжая разглядывать рекламки. — Завербоваться в Чечню… Уж это меня отвлечет!" Всерьез он не собирался этого даже обдумывать. Ведь кроме них с Лилькой, и не существующей больше их жизни, была мама…
Столица встретила Сашу перекосившимся от побоев лицом бомжа, сидевшего на асфальте возле Ленинградского вокзала. Задрав штанину и обнажив ногу в багровых расчесах, он лениво вылавливал донимавших его вшей. Саша с отвращением отвернулся и чуть не натолкнулся на другого бродягу, показавшегося ему родным братом первого. Ему подумалось, что в Петербурге даже нищие выглядят более интеллигентно.
Он не стал искать ни храмов, ни хрестоматийно знакомых улиц, и вообще взглядывал на таблички только мельком, просто шагая и шагая по городу, как герой старого фильма о Москве. Саша надеялся утомить себя до того, чтобы сон избавил его от главной муки — четырех часов полета. Четырех часов беспомощности кутенка, не способного ни взвыть, ни укусить.
Что еще может случиться дома за эти четыре часа? Наверняка Лилька уже ушла. Вернулась в свою квартирку, откуда его мама сама увела ее, двенадцатилетнюю, когда убили Лилькиного дедушку. Как водится, убийц так и не нашли… С тех пор они жили вместе до того лета, когда Саша уехал поступать в Петербургскую консерваторию. Он выбрал ее в память о своей учительнице, учившейся именно там, и почему-то почти не сомневался, что поступит… Лилька всегда говорила, что он не слишком скромный.
