– Понимаю. Вы правда никогда не общались с ней: ни в письмах, ни по телефону? – сочувствующе спросил Гриша.
– Никогда. Мама говорила, что это из-за нежелания семьи отца признать их брак и мое рождение. А какие тому были причины, уж этого я не знаю.
Грише захотелось пожалеть девушку. Он видел, что Тасе неприятно рассказывать эту историю. Но все же решил, что лучше ей излить все то, что накипело в душе, постороннему человеку.
– Скажи, а почему ты решила после стольких лет приехать?
Тася опустила голову: наверное, это был самый трудный вопрос.
– Не знаю. Папа говорил, что Мария Дмитриевна плохо себя чувствует и хочет перед смертью увидеть меня. Но, как по мне, она еще всех нас переживет!
– Я удивлен, что такая женщина, как Мария Дмитриевна, не хотела знать внучку. Она хоть и строгая бабка, но добрая и справедливая. По крайне мере меня она любит как родного внука. И я к ней всегда буду относиться как к своей бабушке.
Тася посмотрела на Гришу и задумчиво произнесла:
– Тебя-то она точно любит больше всех. Наверно, даже больше, чем Ларису.
Гриша улыбнулся.
– Теперь я чувствую себя виноватым перед тобой, потому что забрал бабушкину любовь, которая должна была принадлежать тебе.
Тася тряхнула головой и игриво ответила:
– Вот-вот, ты теперь у меня в должниках.
– Хах, кажется, мне стоит опасаться вас, сударыня. – Молодые люди засмеялись; Гриша встал с травы и подал руку Тасе.
– Пойдем, покажу тебе, как и обещал, свое творение.
Тася встала и перед тем, как пойти за Гришей, решила уточнить:
– Так это правда, что я дворянского рода?
Гриша засмеялся, приобнял ее за плечи и успокоил:
– Правда, правда… ваша светлость!
Молодые люди пошли вдоль озера к месту, о котором говорил Гриша.
Глава XII
После того, как Шура устроила сцену, спускаться к гостям Мария Дмитриевна не хотела. Она с нетерпением ждала, когда же закончится этот день. Старушка лежала на кровати в своей комнате и вспоминала лучшую подругу (ныне покойную) Нину – мать Михаила. Рядом с ее кроватью на тумбе стояла в рамочке фотография, на которой им с Ниной было по семнадцать лет. Это был сорок восьмой год, к тому времени война уже закончилась, и их молодые лица сияли от счастья. Мария Дмитриевна, женщина властная и без намека на сентиментальность, лежала, закрыв глаза. В этот момент она думала о возможной скорой смерти. Сегодня ей исполнилось восемьдесят пять лет. Сколько она еще проживет, одному только Богу известно. Год, два, еще пять лет, а может десять? Никто не знает… Но одно ясно: никогда не будет уже прекрасного будущего, той надежды, которую они ощущали с Ниной после войны, будучи молодыми. Мария Дмитриевна вспоминала прожитую жизнь и старалась найти там хоть какую-то важную причину, что она не зря прожила столько лет.
