– Что? – я ошарашенно перевожу взгляд с него на Лиама.
Неужели они думают, что я способна убить Мишель? Мозг отказывается в это верить. Но упрямая действительность убеждает в обратном: шериф Лински останавливается совсем близко, я даже чувствую его тяжёлое, прерывистое дыхание на своём лице. Недвусмысленно трясёт передо мной наручниками, продолжая говорить:
– У тебя есть право пригласить адвоката.
– Брайан, ты окончательно слетел с катушек?! – вмешивается Майк с каким-то необъяснимым спокойствием. Как будто не нас с ним практически только что обвинили в убийстве.
– Нет, но тебе бы хотелось, да, Майки? – язвительно парирует шериф. – Чтобы всё начать сначала, да? Исправить недоразумение под названием «брак», так, Майки?
– Я понимаю твоё горе. Серьёзно, – Майк не огрызается. Смотрит на шерифа с жалостью, без презрения или цинизма. Они словно говорят о чём-то своём, продолжая начатую ещё раньше, не здесь, дискуссию. Майк бросает короткий взгляд на Мишель, встречается глазами с молчащим и бледным, как мел, братом, снова пристально смотрит на шерифа: – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Правда, понимаю. То, что здесь произошло, ужасно. Поверь, ни один из нас не рад её смерти. Ты можешь арестовать Стэйс, можешь арестовать даже меня, но это ошибка. Мы никого не убивали. И в глубине души ты это знаешь.
– Посмотрим, – тот ухмыляется мне в лицо. Требует: – Руки!
Я не сразу, но все-таки покорно подставляю запястья, смотрю на свои пальцы, перепачканные в успевшей засохнуть крови. Морщусь от боли, когда шериф грубо защёлкивает наручники.
– Брайан, Майк прав, – Лиам делает шаг вперёд. – Послушай, это же Стэйс. Она не могла. Она бы ни за что…
– Субординация, лейтенант Бэк! – останавливает его шериф. Бросает на Лиама злой взгляд. – Не вздумай устроить тут самодеятельность! Ответишь головой. Смотри, я предупредил! – он опускает глаза на окровавленное тело Мишель и поспешно отворачивается. Грубо командует, хватая за предплечье и подталкивая к проёму: – На выход!
Снаружи доносится протяжный вой полицейской сирены.
– Ничего не бойся и молчи, – Майк печально, но ободряюще мне улыбается. – Дождись отца.
Хочется огрызнуться, что без него знаю. Сама адвокат, понимаю, что нужно делать в таких ситуациях. Но сил хватает лишь на слабый, обречённый и благодарный кивок. Мысль, что Майк не сомневается в моей невиновности, вызывает только дополнительное чувство вины и стыда. Он мне верит, пытается защищать даже сейчас, застав в крови рядом с трупом убитой жены, а ведь я усомнилась в нём при куда менее тяжких обстоятельствах.
