— Прошлый год — это моя незаживляемая рана.
Помолчал, поправился:
— С трудом заживающая рана.
Это уже лучше. Скоро поедут в Барвиху.
5-8 февраля 1975 г.
Из Барвихи Л.М. звонит регулярно. Вернулся к старому вопросу:
— Что новенького в литературе?
8 февраля сказал, что «Тане лучше».
Сказал, что его просили выступить по телевизору, а он отказался.
— Не надо, чтобы наш брат появлялся перед публикой. Мы должны быть красивы за письменным столом.
Читал стихи Сологуба в издании «Библиотеки поэта».
— Таня, поищи «ромашку», которую хвалит А.И. Напрасно Горький так изругал Сологуба, что — у Горького есть положительные отзывы? Какие? Не знал. А вы знаете, что его мать была прачкой? «Мелкого беса» я читал, мне понравилось. «Творимую легенду» не читал. И что он одним из первых стал в литературе вольно изображать женщину, обнажать ее, не знал.
Потом снова стали говорить о современной литературе.
— Распутин? Начал читать, кое-что растянуто, но показалось очень интересным («Живи и помни»), не дочитал, кто-то унес журнал.
18 февраля 1975 г.
Позвонил Л.М., сказал, что в Барвихе читал лекцию о литературе некий А. Пискунов:
— Кто это? Что-то в его лекциях я не услышал о произведениях известных мне крупных русских писателях. Подбор имен у него — только однозначный.
23 февраля 1975 г.
Ходили с Ольгой Михайловной в гости к Леонову. С нами была моя аспирантка — венгерка Рози Надь, которая сказала, что она работает над темой «Культурная революция в СССР».
Леонов посоветовал, чтобы она избегала формул, взятых из декретов, все они облеплены воском, облизаны, внешне приглажены, ужасно трудно через них добраться до того, что внутри. Между тем, людям надо знать правду о нас. Правда — единственное горючее истории. Рози сказала, что она читала «Русский лес». Вначале ей показалось, что Полина слишком мудра для своих лет, но, когда она пожила среди русских, поняла ее.
Л.М. перебил ее:
— Видите ли, я не думаю, что дело литературы отражать действительность буквально. Дело литературы — думать, учить думать... Надо давать философскую загрузку... У нас ценят подхалимство, лесть и в последнюю очередь — труд. Мои герои — люди труда.
— Говорят, что вы сейчас самый крупный писатель...
— Я знаю о своих книгах все, и меня трудно обольстить словами, знаю, вот эта сцена не дотянута, эта скособочена, вот эту надо перестроить, а вот та получилась... И мне очень хотелось видеть, как сделано мое произведение. Композиция — это кровеносная система, обеспечивающая крепость и долговечность произведения. В новом романе...
