Приступ икоты снова обуял Прохора.
— Надо подумать. Давайте, завтра? — предложил осторожно Васька.
Шурка нахмурился и ткнул его локтем.
Прохор, подавив, наконец, чёртову напасть, деланно возмутился:
— Какой, завтра? Мне догнаться надо. Пошли сейчас. Вон, кудрявый уже согласен.
— Да, да, пойдём, — согласился торопливо Шурка, — Васька, где мы ещё так дёшево купим картошки? До получки проживём.
Васька только пожал плечами. Все вместе они направились к местному сельмагу.
Там взяли пару больших бутылок дерьмового пойла, называемого «Агдам», и две буханки хлеба. Продавщица, подавая товар, предупредила ребят:
— Вы смотрите, с кем вяжетесь, дурачки.
— А тебе что за дело? Суёшься везде. Я пацанов, может быть, от голода спасаю! Базаришь тут, — встал в позу Прохор.
Он цепко схватил бутылки и добавил напоследок:
— Стой за прилавком, да не трещи лишнего, Сергеевна. Целее будешь.
— Это ты что ли мне угрожаешь, дрыщ заморенный? Соплёй перешибу, гнида! — угрожающе уперев руки в боки, завелась дородная продавщица.
Прохор ничего не ответил скандальной тётке. Он спешно покинул магазин. Следом за ним вышли и ребята.
— Ну, куда пить пойдём? — потирая руки, спросил кудрявый.
Ваське вся эта затея с натуральным обменом совсем не нравилась, но он молчал.
— Пошли ко мне, — гостеприимно предложил Прохор.
— Веди, Сусанин! — жизнерадостно воскликнул Шурка.
Васька сокрушённо покачал головой. Увлекаемые новым товарищем, ребята отправились за картошкой.
Прохор слыл местным пьяницей и забулдыгой, достигшим благополучно солидного уже возраста. Он недавно разменял пятьдесят два, всю жизнь свою заботливо опекаемый наседкой-матерью.
Истовая родительская любовь сослужила мужику плохую службу. Взращённый в материнской неге и ласке, работать Прохор не научился. Но, зато, с самой ранней юности пристрастился к выпивке. Увлечение переросло в привычку, привычка — в болезнь. И тащила великовозрастного тунеядца на горбу своём старуха-мать.
Прохор же искренне считал, что плох тот родитель, который не сможет прокормить ребёнка до пенсии. Конечно же, до его, ребёнка, пенсии.
В редкие дни трезвости мужик становился угрюм и нелюдим, проводя всё свободное время за чтением. Книг имелось в их доме великое множество, включая старинные редкие экземпляры. Матушка Прохора во времена своей комсомольской молодости являлась председателем деревенского ликбеза и собрала приличную библиотеку, в большей степени состоящую из экспроприированных у местных богатеев книг.
