Давид. Ты… Ты хуже всех!
Отец. Отлично, сынок, продолжай!
Давид. Я бы мог любить тебя, если бы ты был другим, но ты самый плохой человек, какого я знал!
Отец. Ну, и чего же ты медлишь?
Нож пляшет в руке Давида.
Давид. Оставь нас в покое! Понял! Не смей нас мучить! Ты никто! Никто!
Отец. Ошибаешься, сынок. Я – всё! Если ты думаешь иначе… В твоей руке нож. Наберись мужества и покажи мне моё место.
Отец и Давид пристально глядят в глаза друг другу.
Давида начинает бить крупная дрожь. Он кричит88. Рука сама собой разжимается. Нож падает на песок. Давид со всех ног бежит в сторону сосновой рощи.
Отец. Давид! Давид!!! (К нему подходит Арчил.) Надо его догнать!
Арчил. Папа, пап… ты… прости нас. Мы ловили рыбу… Папа!
Отец. Сиди здесь!89
…Вечер. Отец пробирается по лесу, спотыкаясь о валежник и отводя руками ветви. Начинается дождь. Отец останавливается, прислушивается. Тихо. Только капли дождя выбивают по листьям всё более быструю дробь. Внезапно он слышит треск ветки позади себя, оглядывается. Видит Арчила, замершего на месте.
Отец(кричит). Ты почему не остался?!
Арчил. Мне страшно!
Отец, махнув рукой, устремляется дальше.
В багрово-красном свете заката на остров накатываются чёрные грозовые тучи. Отец, насквозь промокший, пробирается сквозь высокую траву, стряхивая с лица воду и вглядываясь в завесь дождя.
Отец. Давид! Давид!
Бежит дальше, поскальзывается, встаёт, снова бежит90.
Вспышка молнии высвечивает хрупкую конструкцию вышки и маленькую фигурку почти на самом верху.
Давид – его колотят судороги – взбирается по мокрым перекладинам деревянной лестницы всё выше91. И вот упирается головой в смотровую площадку. Перехватывается, подтягивается и влезает на площадку… Вспышки молний высвечивают разбушевавшееся далеко внизу озеро. Звучат подряд два раската грома, сквозь них снизу слабо доносится крик отца:
– Давид!
Давид, трясясь крупной дрожью, подходит к ограждению, набирает в грудь воздух, мгновение медлит, шевеля губами, – то ли молится, то ли что-то неразборчиво бормочет. И, ухватившись за балку, влезает на ограждение.
Отец, задрав голову, всматривается в темноту. В свете молнии он видит фигурку Давида на верхней площадке.
Отец. Давид, стой! Спускайся! Давид!
Видит, как Давид влезает на бордюр. Отец хватается за перекладины лестницы и быстро взбирается наверх, продолжая кричать.
Отец. Давид, подожди меня!
Давид балансирует с подогнутыми от страха ногами и дрожа. Постепенно выпрямляется, держась за балку. Перестаёт дрожать, встаёт во весь рост и кричит в темноту, прорезаемую молниями.
