Давид. Я могу!.. Слышишь, гад! Могу!.. Могу!..92
Каждый выкрик Давида сопровождается раскатом грома.
Всё ближе возгласы отца:
– Стой, как стоишь! Я сейчас!
Давид заносит ногу в пустоту, балансирует на одной ноге, отпускает руку.
Из люка на площадке появляется голова отца.
Отец(негромко). Давид, спокойно, малыш…
Давид оборачивается и внимательно смотрит на отца. По лицам обоих струится дождь, а может быть, это слёзы.
Давид. Если ты влезешь, я прыгну.
Отец. Хорошо, я спускаюсь… А ты за мной, ладно?
Отец начинает слезать обратно. Нога поскальзывается на верхней перекладине, он срывается и повисает, держась руками за край люка. Его ноги болтаются в пустоте.
Отец(с натугой). Сейчас, Давид, малыш! Сейчас…
Доска с треском обламывается, и отец летит вниз, со страшным стуком ударяясь о брёвна конструкции. Глухой удар о землю – и тишина.
Давид(спрыгивает на площадку, кричит). Папа! Папа!
С ужасом вглядывается в темноту внизу93.
Гроза уходит в сторону от острова. И всё покрывает нереальный молочный приглушённый свет белой ночи.
Давид, скуля, спускается с вышки и видит Арчила, склонившегося над лежащим в неестественной позе телом94. Глаза отца открыты, губа закушена, но всё равно видна улыбка.
Давид(шёпотом). Арчи…
Арчил(не поворачиваясь). Он умер…
Некоторое время братья стоят и дрожат, молча всматриваясь в лицо отца. У Давида прорываются рыдания.
Арчил95. Надо его отнести…
Давид. Куда?
Арчил. К лодке.
Давид. А как?
Арчил(кричит). Ручками! Ручками! (Нагибается, берёт отца под мышки.) Бери за ноги.
Давид берётся за кроссовки, пытается поднять – кроссовки соскальзывают и остаются у него в руках.
Арчил. Бери его под колени.
Давид(держит перед собой кроссовки). А это?..
Арчил. Брось.
Давид берёт отца под колени, тужится и чуть не падает под тяжестью.
Давид. Я не могу.
Арчил. Потащим за руки. Берись.
Братья берут тело за руки, пытаются тащить, но оно цепляется за траву и кустарник и постоянно вырывается у мальчишек из рук.
Арчил(отпустив руку отца). Так ничего не получится. Тащи топор.
Давид. Зачем?! Не надо!
Арчил. Я тебе сказал, урод, иди за топором.
Давид бежит по кромке берега вдоль воды, спотыкается, падает, встаёт. Вытирает грязь с лица, перемешанную со слезами… Продирается сквозь кустарник… Опять бежит…
Над горизонтом поднимается неестественно огромный багрово-красный край солнца.
Утро. Братья идут по лесу. Арчил вглядывается в окружающие деревья. Примечает две небольшие березки, растущие от одного корня.
